Заброшенный частный дом. Старый, ещё довоенный госпиталь, якобы оккупированный бездомными. Давно не функционирующий склад близ объездной дороги. И…
…Морган перечитал этот абзац четыре раза, не в силах осмыслить с первого…
…часовую башню на площади.
– Бред, – пробормотал он. – Не может быть. Она же наверняка включена в реестр памятников, и…
– Что там у тебя? – бесцеремонно поинтересовалась Кэндл, перегибаясь через стол. Выхватила у Моргана бумагу, пробежала глазами; он притянул к себе на колени отирающуюся у ног бенгалку и запустил пальцы в мягкую шерсть. – Что должно быть включено в реестр памятников?
– Часовая башня, – еле слышно откликнулся Морган и зажмурился на мгновение. Под пальцами у него было тёплое, мурчащее, живое; в памяти – синее небо, надвое расчёркнутое чёрным изломанным силуэтом, сизоватые ежевичные плети, вьюн и золотые цветы. – Это же чёрт знает какая древность, её не могут снести просто так.
Кэндл нахмурилась:
– Погоди секунду. Я кое-что видела, – и снова отвернулась к ноутбуку. Защёлкала мышкой, а через полторы минуты заговорила вновь, и голос её был задумчиво-мрачным: – Так и знала, что здесь что-то не то. Я нашла среди переписки по фонду перечень объектов недвижимости. Пять столбцов – номер, адрес, стоимость, правоустанавливающий документ, владелец. С госпиталем понятно, эту чёртову рухлядь давно под снос пора отправить. Причал на Мидтайне… Наверно, тоже, я его вообще не помню. Но теми двумя объектами владеет город, а насчёт башни… Смотри сам, в общем. – И она развернула к нему экран.
Нужную строчку Морган отыскал почти сразу.
Номер: 41.
Адрес: Тайм-аут сквер, 4.
Стоимость: 9000 (девять тысяч) фунтов.
Правоустанавливающий документ: свидетельство о приобретении городского имущества через аукцион (подписано Р. Уэстом).
Владелец: мисс Кристин Хангер.
– Эта мерзавка…
– Кто? – Кэндл с любопытством развернула экран обратно к себе. – Хангер? Ты её знаешь? Что за птичка?
– Крыска, – машинально поправил её Морган и прикусил язык. Для Кэндл встретиться с Кристин было бы слишком опасно. – Не бери в голову. Сможешь сделать мне распечатку списка?
– Недвижимости? Легко, как на лысину плюнуть, – пожала плечами она.
– Спасибо, – тепло улыбнулся Морган и потянулся за телефоном, чтобы сфотографировать протокол заседания «Нового мира», а заодно – несколько подозрительных счетов.
Что-то ему подсказывало, что неплохо бы показать их Джину.
«А что до башни… Я обязательно расскажу Уилки», – решил Морган.
И добавил мысленно: «Потом».
Потом.
Понедельник начался так лихо, что впору было заподозрить в нём тщательно замаскировавшуюся пятницу, тринадцатое.
Ещё рано утром, в самом начале приёма, в зал ворвался тощий и черноглазый парень с выбритой головой и кустистой, неопрятной бородкой. Прежде чем охранник догадался отложить свой пакет с картошкой фри и колу, бородатый швырнул в стойку дымовую шашку, вопя что-то об обесчещенной сестре.
Сработала пожарная сигнализация.
Пока дебошира скрутили, выволокли из зала и передали полиции, Морган успел наслушаться о себе такого, что все грешники ада в сравнении казались невинными агнцами. Из причитаний вперемешку с угрозами выходило, что несчастную сестру по меньшей мере изнасиловали всем отделом, а затем жестоко насмеялись над её родом. И лишь затем с трудом удалось выяснить, что речь идёт о той многодетной волоокой диве, для которой несколько дней назад им пришлось выправлять документы на пособие.
– Ты ей сказала что-то особенное? – тихо спросил Морган у Кэндл, пока два охранника пытались удержать на месте извивающегося дебошира.
– Ну, намекнула, что детки у неё, похоже, от разных папаш, а побрякушки явно не по карману для обычной бедной эмигрантки, так что лучше бы ей прикусить свой длиннющий язык и прекратить истерику. Раз уж мы так добры, что пытаемся всё-таки оформить нужные бумажки, – кисло улыбнулась Кэндл. Глаза у неё покраснели от едкого дыма и до сих пор слезились. – Она там попыталась что-то задвинуть про честную женщину и пятерых сильномогучих братьев…
– И ты?
Морган уже догадывался, что случилось дальше.
– И я ей рассказала, какой срок дают за проституцию, а какой – за угрозы представителям власти, – пожала плечами Кэндл. – Кто ж знал, что у неё действительно такой братишка имеется… поехавший.
Договорить она не успела – на втором этаже раздался вопль.
Кофейный автомат поперхнулся какой-то железкой, и его стошнило на Ривса кипятком.
Пришлось вызывать скорую.
После этого стало ясно, что приём не состоится. Оакленд распечатал объявление, приправленное щедрой порцией витиеватых извинений, заламинировал и вывесил на входную дверь. Кэндл с полчаса побродила по коридорам, вынюхивая следы химического дыма в воздухе, а затем и вовсе улизнула под предлогом очень важной и, разумеется, срочной встречи. Морган некоторое время пытался работать с заявлениями, но без ошпаренного Ривса и его волшебной базы данных дело почти не двигалось.
– Прибраться, что ли? – задумчиво пробормотал он, оглядывая общий стол в приёмной, заваленный исписанными бумажками вперемешку с увесистыми папками из архива и немытыми чашками из-под кофе. Оакленд, смекнув, куда ветер дует, поспешил спрятаться в своём кабинете.
Однако полноценной уборки не получилось. Вскоре среди скомканных черновиков, разноцветных стикеров и рекламных распечаток Морган наткнулся на то, что безуспешно искал у себя дома в бумагах всё утро воскресенья и о чём благополучно забыл после новой порции неприятных новостей о «Новом мире».
Телефон О'Коннора.
Первая цифра была смазана – то ли тройка, то ли пятёрка. Морган попробовал оба варианта, но каждый раз вежливый механический голос сообщал, что такого номера не существует. Телефонная книга Фореста тоже оказалась бесполезной. О'Конноров в городе было девять, из них две женщины, но никто из них даже не слышал об однофамильце-старике по имени Дэрри. Лишь одна пожилая леди припомнила кое-что любопытное.
– Дэрри О'Коннор? Да, да, молодой человек, слушаю… моего дядю звали Дэрри, да… Умер. Лет сорок назад, а что? В газете… Что? Мемуары? Ох, не знаю… Может, кто-то из наших и принёс. Фотография? Фото дяди Дэрри? К сожалению,