Мажор — да, я в курсе о богатстве этого рода, все в курсе!! — дернулся, зрачки расширились.
— Отставить! — взревел красноносый, за куртку выдергивая меня из купе в проход. — Обои наряд получите у меня! Повыступайте еще!
Он выхватил из кармана штуковину, похожую на пульт от телека, и нажал кнопку. Откуда-то сверху, отсекая первое купе от коридора, со скрежетом поехала рольставня. Долгоруков не двинулся с места и ничего не сказал, лишь опять ухмыльнулся. На капитана он не смотрел — только на меня. Пока штора не опустилась.
— По местам! — рявкнул капитан, и головы, торчащие из иных купе, тут же исчезли. — Вперед марш! — скомандовал он мне, направляя по коридору.
Остановился перед вторым купе, но передумал, раздраженно мотнул головой, точно воротничок давил, и протащил меня до середины вагона, тормознув там.
В этом купе три здоровенных лба стояли навытяжку, четвертым был какой-то носатый шибздик.
— Можно к нам, — осторожно сказал тот из здоровяков, что был больше пухлым, нежели крепким. — Со мной на полку, я потеснюсь.
— Конечно, можно, Суворин! — прорычал капитан. — Ты мне еще разрешения выдавать станешь⁈ А ну — наряд на мытье полов! Выполнять!
— Есть! — пробасил толстяк.
Перед тем, как выбраться из купе, он кивнул мне на нижнюю полку:
— Располагайся, пожалуйста. Я — Федор.
— Слава! — одновременно друг с другом сказали два оставшихся крепыша, так что я даже подумал, что это приветствие такое… странное.
Но оказалось, обоих зовут так.
Носатый шибздик представился по фамилии:
— Сицкий! — и руки не подал.
Я припомнил, что это тоже дворянский род — хотя, конечно, и не такие мамонты, как Долгоруковы.
За несколько первых часов в пути я выяснил вот что. Парни здесь собрались из разных училищ — это для меня хорошо, проще будет войти в коллектив… какой-нибудь. Для них, курсантов военных училищ, направление в гарнизон — это общепринятая практика. Притом, куда поезд едет, никто не был в курсе: когда я, в свою очередь, рассказал им про Поронайск, в ответ услыхал «чо-о», «да ну нафиг», «это где ваще».
Конкретно мои соседи оказались из Коломны. Из тамошнего училища в смысле. В отличие от Можайского, считавшегося гнездом старых дворянских родов, в Коломенском было много народу из Земщины, а не из юридик — без титулов и всего такого. А из разных юридик, кстати, парни тоже отнюдь не все дружили друг с другом. Поэтому атмосферка в поезде была, ну… настороженная. Но больше всего долгих взглядов собирал я. Просто потому, что на остальных была форма, а на мне — синяя спортивная куртка.
Тоже, конечно, с лампасами.
Но не с теми.
Четырьмя десятками человек, что тут ехали, командовали уже знакомый мне красноносый капитан, а также вахмистр по фамилии Хоботов — пожилой добродушный дядька такой комплекции, что с трудом помещался в коридоре. Помимо трепета, что внушала фигура вахмистра, средств воздействия на курсантов, в общем-то, не имелось. Нам можно было выдать «наряд» — но в условиях поезда был только один его вариант: мытье коридора шваброй. Мыли, кажется, не меняя воду — но швабра притом не простаивала. Я начал чувствовать легендарный армейский дух, трясясь в поезде, везущем нас в сторону Поронайска. Даже в гражданской куртке.
…Кружки у меня тоже не было, однако тот Славик, что с левой полки, вручил свою — «да ладно, бери, мы с братишкой одной обойдемся».
Бойлер стоял за первым купе (оно уже было открыто), и когда я набирал кипяток, бледный прыщавый парень, похожий на вампира (довольно широкоплечего вампира!) соскочил с полки и стал в проеме купе, пялясь мне в спину.
— Слышь, тебя как звать? — спросил он, когда я обернулся.
— Чо хотел? — ответил я вопросом на вопрос.
Прикидывая, куда плеснет кипяток, если что.
— Да ладно, не дергайся. Просто поговорить, — ухмыльнулся он, с опаской поглядывая на кружку. — Давай, заходи.
«Вампир» сдвинулся в коридор и кивком пригласил меня внутрь, к ним, садиться. Я увидел, что у окна за столиком развалился Долгоруков, а напротив — двое его приятелей.
— Тут постою.
— Боишься, что ли? — делано удивился один из них, здоровенный шкаф. Физиономия скорее неандертальская, чем аристократическая.
Я вздохнул. Поглядел в глаза Льву — явно же главный в шайке, — не утруждая себя ответом его подручному.
— Так чего хотел?
— Я думаю, мы с тобой неправильно начали знакомство, — лениво сказал дворянчик. — Согласен?
— И чо, извиниться собрался?
— Как знать. Ты, говорят, в каком-то особом порядке зачислен практику проходить. Интересно. Может, присядешь все-таки?
— Постою, говорю.
— Как знаешь. Я вот — маг Света. Морозов, ты не поверишь, мороз вызывает.
— Буран, — поправил его сосед напротив — тот самый агрессивного вида тип, уличавший меня в боязни. — Так меня и зови.
— Ой, да заткнись. Горюнович у нас телекинетик, — Лев показал бровями на третьего парня за столиком, мелкого и чернявого, с подвижными бровями. — А Тургенев — он водяной.
Тургеневым оказался бледный.
— Ну а ты? Чем владеешь? Управляешь стихией? Какой?
Ну и что, вторично его послать? Мы в Твери люди вежливые.
— Время от времени, — ухмыльнулся я.
Долгоруков моргнул… и что-то у него в уме вдруг сложилось. Он понял, что я не шучу. Кивнул.
— В третий раз предлагаю пройти и сесть, — сказал он серьезно.
Магический «третий раз» меня доконал. Я шагнул в купе и опустился на полку рядом с аристократом. Поставил кружку на столик.
— Владение временем — это редкий дар, — произнес он тихо. — И ценный. Я вижу, ты не так прост. Не знаю, куда точно мы едем, но… у Долгоруковых всюду связи. Предлагаю дружбу.
Теперь уже Лев цепко, с серьезной миной глядел мне прямо в глаза — не отпуская.
Я пожал плечами:
— Не против.
Аристократ улыбнулся, хлопнул меня по руке:
— Отлично! Правильный выбор!
В это время вагон тряхнуло, и сидящий напротив Буран — или как его там — шевельнул ногой. Под столом у мажоров стояла импровизированная урна из бумажного пакета, она перевернулась, и под ноги мне высыпались обглоданные куриные кости.
— Собери? — дружелюбно попросил Долгоруков, не отпуская руки и не отводя взгляда.
Как бы между делом.
Я хотел сбросить руку Льва, но тонкие пальца мажора оказались цепкими.
—