— Так и знала, что ты спросишь, — вздохнула она. — Девочку отвезут в клинику и поместят под наблюдение. Дальше ей будут заниматься врачи и психологи.
— Но вряд ли всё будет так просто, — покачал я головой. — Она говорила, что потеряла кого-то…
— Отца.
Услышав это, я повернулся к Софии.
— Что?
— Я сама узнала буквально только что. Её отец погиб несколько дней назад.
У меня внутри зародились неприятные подозрения.
— Это, часом, не на аукционе случилось? — понизив голос, спросил я.
Услышав это, София удивлённо посмотрела на меня.
— Как ты узнал?
— Догадался, — буркнул я. — Значит, там?
— Да. — София расстроенно покачала головой. — Её отец работал заместителем начальника охраны. Он в тот день взял дополнительную смену и был там, когда случился этот теракт…
Угу, теракт, конечно. Хотелось аж сплюнуть от отвращения.
— А её мать…
— Я не уточняла, но, кажется, она умерла от рака, ещё когда Кузнецова была совсем маленькой. Так что она росла с отцом. Благодаря ему же она и получила место в университете. Я так понимаю, что там не обошлось без рекомендации от его сиятельства, графа Филатова…
— Рекомендации?
— Да. Это распространённая практика. — София пожала плечами с таким видом, будто это было нечто само собой разумеющееся. — Если количество студентов, претендующих на стипендию, превышает возможности университета, то выбор осуществляется в пользу тех, которые имеют те или иные преимущества. В данном случае у девочки были прекрасно сданы все экзамены и учится… училась она очень хорошо. Так что рекомендация в данном случае стала дополнительным поводом склонить выбор в её пользу.
Сунув руки в карманы брюк, я посмотрел в дальнюю часть коридора, куда психолог вместе с парой офицеров полиции увёл девушку. Теперь её слова становились более понятными.
— Голотова! Рахманов!
Мы одновременно обернулись, и моим глазам предстала картина торопливо идущей по другой стороне коридора знакомой женщины. Та самая, что уже приходила ко мне и потом сопровождала к ректору. Я, кажется, слышал её имя, да только вспомнить сейчас не мог.
Да и не хотел…
— Вам приказано немедленно явиться к ректору! — чуть ли не задрав нос к потолку, заявила она, всем своим видом показывая своё презрительное отношение к нам.
— Лицо попроще сделайте, — буркнул я.
Услышав мой ответ, она едва не поперхнулась от возмущения.
— Да что ты себе позволяешь…
— Что хочу, то и позволяю, — раздражённо бросил я. — А вот у вас, похоже, чересчур корона на голове задралась. Или что? Место секретаря ректора с какого-то перепугу ставит вас выше преподавателей? Может, лучше…
— Саша, — предостерегающе прошипела Голотова. — Только сейчас не начинай, пожалуйста. Пойдём, узнаем, зачем нас вызвал Аркадий Ростиславович.
Что-то ещё говорить я уже не стал. Да и желания особого вступать в полемику не было. Глупо ожидать, что подобного разговора не случится. Так что мы просто направились к лестнице, чтобы спуститься на третий этаж. Всё это время злобная тётка шла за нами и сверлила мне спину яростным взглядом. Яда, который источали её эмоции в тот момент, наверное, хватило бы, чтобы перетравить вообще весь университет и зверушек в ближайшем лесу.
Ну и пошла она в задницу.
— … как у тебя вообще ума хватило! — донёсся до нас яростный возглас. Не крик, а именно возглас. Примерно так говорит человек, когда с трудом сдерживает переполняющие его чувства, прежде чем врезать кому-то.
Мы даже к кабинету подойти не успели, а секретарь, которая нас привела, тут же попыталась подрезать Софию на входе и прошмыгнуть внутрь раньше нас.
— Господин ректор, я приве…
— Корнеева, уйди с глаз моих, — рявкнул ректор, после чего я услышал глухой звук тяжёлых шагов и в дверном проёме появилась массивная фигура самого начальника университета. Он смерил нас взглядом, после чего отошёл в сторону. — Заходите.
Ну мы и зашли.
Правда, дальше начались неожиданности.
— Это он! — едва ли не выкрикнул мужчина, вскочив со стула и ткнув в меня пальцем. — Это про него я говорил вам, Аркадий Ростиславович…
— Сергей, сделай милость, закрой рот и сядь на место, — приказал ему ректор, и тот, что характерно, послушался.
По крайней мере, он сел.
— Этот студент обманул меня! — продолжил он настаивать, указывая на меня пальцем. — Говорю вам, что…
В этот раз ректору хватило одного взгляда, чтобы усмирить вспыльчивого подчинённого.
Тяжело вздохнув, Аркадий Ростиславович повернулся и посмотрел на нас с Софией.
— Должен признаться, после нашего сегодняшнего разговора я никак не ожидал, что мы вновь встретимся так скоро, — проговорил он, доставая из кармана пиджака белоснежный платок и вытерев выступивший на лбу пот.
Значит, вот оно как. Любопытно. Сейчас его поведение сильно отличалось от того, какое у него было во время нашего предыдущего разговора. Там он куда лучше скрывал свои эмоции. И? В чём причина? Потому что к той ситуации он был готов? Или же дело в том, что едва не пострадал один из его студентов?
— Аркадий Ростиславович, могу ли я узнать, что здесь делает Ануров? — осторожно поинтересовалась Голотова абсолютно нейтральным тоном. Вот абсолютно нейтральным, честно-честно.
Она, конечно, преуспела в попытке произнести это беспристрастно, но меня этим обмануть было нельзя. Стоящая рядом со мной женщина прямо-таки источала отвращение. И направленно оно было именно на сидящего на стуле мужика.
— Твой протеже обманом заставил его покинуть аудиторию, — ответил ректор, смерив меня строгим взглядом. — Он солгал, что я вызвал его на разговор…
— Именно так всё и было! — тут же вновь попытался встрять тот, но оказался быстро припечатан к стулу тяжёлым взглядом ректора.
— С тобой, Сергей, у меня будет отдельный разговор, — практически выплюнул он. — Сколько раз я повторял, чтобы ты оставил свои заносчивые манеры⁈
— Студенты должны высказывать уважение к педагогу! — горячо заявил тот. — Если он опаздывает, значит, не уважает своего преподавателя! А я не собираюсь тратить время на тех, кто не…
— Ты выгнал эту девушку, а она чуть из окна не прыгнула, идиот!