Бруму стало плохо, впервые за долгие годы он отправился на склад и выпил ударную дозу алкоголя, чтобы стереть всё лишнее из головы.
Глава 24. Падение Олимпа
Шесть человек поднимались в фуникулёре словно в золотой клетке. На них жадно смотрели объективы камер, они постоянно поворачивались и отслеживали каждое движение гостей. В радиоэфире также чувствовалось некоторое напряжение — каналы периодически засорялись помехами, а потом снова становились нормальными. Это означало то, что система безопасности внимательно следила за сигналами и пыталась кого-нибудь спугнуть и обнаружить. За окном буйствовала метель, которая изо всех сил пыталась скрыть крепость и даже горные очертания. Брум взял с собой добровольцев, людей поверших в его план и идею, троих ангелов-лоялистов и двух бывших рыцарей-демонов (хотя бывают ли ангелы и демоны бывшими?). Все они были крепкими солдатами и могли подолгу сидеть в засаде, поэтому все стоически ждали, когда это путешествие закончится.
Сквозь бурю стали проглядывать острые чёрные контуры крепости, один из демонов пригляделся к ним и усмехнулся:
— Раньше жили на руинах амфитеатра, а теперь доползли до средневекового замка… Глядишь так через пару десятилетий доживём до современности.
— Учитывая, как она закончилась — не хотелось бы, — ответил ему ангел.
Наконец они заехали в тоннель и вскоре за ними закрылись автоматические ворота. Раздался звук системы очистки, и только через несколько минут двери фуникулёра открылись. Воины вышли в серое невзрачное помещение из старого камня, которое было точечно перемешано с новыми технологиями: подсвечники заменили на диодные лампы, на стенах висели камеры, а вместо дубовых дверей замка установили стальные с системой распознавания.
Двери сами открылись и с потолка раздался голос Зейна/Зевса:
— Прошу вас, господа, вам нужно пройти стандартную процедуры очистки доспехов. Как вы понимаете, у нас стерильная территория.
Внутри их ждала технологичная белая комната с ящиками для оружия. Как только они вошли, то снова раздался голос хозяина:
— Я вижу у вас армейские ранцы, их нужно оставить в нашем «гардеробе».
Воины были готовы к такому исходу и поэтому спокойно положили их внутрь камеры, которая мгновенная закрылась. Снова началась процедура очистки, поливание химикатами, облучение и тщательное сканирование. В конце Зейн сказал:
— Компьютер говорит, что ваши технодоспехи полностью исправны и герметичны. Если вы полностью здоровы, то мы можем устроить вам экспресс-тест на опасные болезни, и после этого вы сможете их снять.
— Спасибо, но лучше не надо, — ответил Брум, как возглавляющий группу.
— Почему? Вы заражены?
— Как сказал мне недавно один разведчик-хитрюга — мы только начинаем выстраивать доверительные отношения. Давайте это делать взаимно и постепенно. Вы пригласили нас внутрь, а мы сдали оружие. Пока этого достаточно. Если же мы снимем и их, то станем полностью беззащитны, вы сможете нас с лёгкостью скрутить и сделать заложниками.
— Ну что ж, хорошо, но тогда вас будут сопровождать люди из службы безопасности.
— Отлично, — про себя Брум подумал, что это дважды отлично, так как часть сил Олимпа будет занята только ими.
Последние двери в крепость открылись, гости зашли внутрь и огляделись. Первым заговорил Брум:
— Забавно, выглядит как отель…
Впереди них высилась огромная лестница из красного дерева, которая спиралью поднималась на верхние этажи и имела свои «балконы», то есть ответвления на свои площадки, откуда можно было глядеть на главный холл. Рядом с лестницей находилась стойка администратора, в противоположном конце горел камин, в котором запросто мог поместиться джип.
На балконе второго этажа стоял сам Зейн с двумя своими техниками-прихвостнями, которые держали в руках компьютеры-планшеты для управления Олимпом. Внизу перед гостями дежурили военные в бронежилетах, шлемах и с тяжёлыми штурмовыми винтовками. Зейн, одетый в белый костюм-тройку, опёрся одной рукой на перила, а в другой держал бокал с красным вином. Настроение у него было не очень, его терзали смутные сомнения, и он косо поглядывал на людей, с которыми заключил сделку. Зейн выпил до дна бокал и бросил его в центр комнаты со словами:
— Что есть человек?! Всего лишь ничтожная кучка тайн!
Воцарилось молчание, никто не отреагировал на дребезг стекла, все стали молча ждать, пока местный Зевс спуститься вниз к Бруму. Расстояние между ними постепенно сокращалось, а напряжение росло. Вот он ступил на первый этаж, его охранники разошлись в разные стороны, Зейн подошёл к Бруму на расстояние в метр и попытался заглянуть ему в глаза через бронестекло шлема:
— Вы не похожи на партнёра.
— Просто мы ещё не притёрлись.
— Мой отец говорил, что люди как шестерёнки: они либо подходят друг к другу, либо одна из них сломается.
— Я бы не сказал, что мы с вами шестерёнки, поэтому ломаться будут другие.
— Уже… Знаете, кое-кто хочет взглянуть на вас.
— Что-то случилось с момента нашей последней встречи?
— А разве что-то должно было случиться?
— Вы мне скажите.
— Ну раз так, то пройдёмте, господа, за ответом, нам на второй этаж… И постарайтесь не топать своими металлическими бутсами, а то разбудите нашего робототехника, у него чуткий слух на такие вещи.
Как ни в чём не бывало, Зейн повернулся спиной к гостям и повёл их куда-то наверх. Атмосфера должна была быть напряжённой, но Брум не мог удержаться от едких комментариев:
— Так сколько звёзд у этого отеля?
— А как вы сами думаете? Естественно, пять.
— А я думал, что Олимп основали на месте военной базы.
— Это командный президентский пункт, который после катастрофы сильно модернизировали.
— Командный пункт? Кого? Президента Трансильвании? Что здесь вообще делает такой козырный замок эпохи позднего средневековья?
— Ох… Один богатый человек перенёс по кирпичику свой фамильный замок в горы, чтобы одновременно построить суперотель и убежище на случай конец света для себя любимого. А государство его потом просто национализировало за долги.
— А вы каждый день поднимаетесь по этой лестнице? Любите держать себя в форме?
Зейн остановился и задумался о причинах болтливости Брума, он посмотрел на него и задал вопрос:
— Вам действительно всё это интересно или у вас такая манера разговаривать?
— Почему сразу или? Я смотрю