Я помолчал, обдумывая услышанное.
— Он ещё сказал, что этот мир будет «перезаписан». Что это значит?
Эдвард застыл, его лицо стало похоже на маску.
— Он, действительно, сказал тебе это? — его голос стал еще тише. — Не думал, что он будет столь откровенен.
— Что это значит, Эдвард? — я повторил вопрос, чувствуя, как холодок пробегает по спине.
— Это значит, Максим, что все люди, вся цивилизация будет уничтожена, чтобы всё началось заново, — медленно произнёс он. — Так бывало уже сотни раз. Вечный Город погружается в сон, а мир… перестраивается. Потом они просыпаются, чтобы наблюдать за очередным циклом развития человечества, собирать знания, а затем повторить всё снова. Мария была одной из немногочисленных противников этого процесса.
Сердце пропустило удар. В голове появилось множество мыслей и предположений, но я отогнал их, пока не время было думать обо всем этом.
— Выходит Альберик здесь, чтобы…
— Чтобы подготовить процесс, — Эдвард кивнул. — И убрать любые аномалии, которые могут его нарушить. В том числе и наработки твоей матери, которые теперь использует Аврора. Но, я думаю, он здесь и из-за тебя. Полукровки — большая редкость, и Совет Вечного Города заинтересован в изучении твоего потенциала. Хотят понять, что может связывать наш мир и ваш. Не дай себе обмануться его доброжелательностью.
Я встал и подошёл к окну. Ночное небо над Петербургом было усыпано звёздами, город спал, не подозревая о нависшей над ним — над всем миром — угрозе. Люди жили своей обычной жизнью, строили планы, любили, мечтали… Не зная, что всё это может закончиться в одночасье.
— Что делать? — спросил я, не оборачиваясь. — Как остановить это? Можно ли вообще его остановить?
— Твоя мать считала, что можно, — ответил Эдвард. — И именно поэтому она работала над своими исследованиями. Именно поэтому она оставила тебе часть своих знаний. Ты — её наследие, Максим. И, возможно, единственная надежда этого мира.
Я повернулся к нему, чувствуя, как внутри разгорается решимость.
— Тогда я должен закончить то, что она начала. И ни Аврора, ни Альберик не остановят меня.
Эдвард кивнул, и мне показалось, что на его бесстрастном лице мелькнула призрачная улыбка.
— Именно этого я и ждал от сына Марии Леонхарт.
Глава 10
Высокие потолки, мраморные колонны, позолоченная лепнина — Зимний дворец был олицетворением могущества Российской империи, её нерушимой силы, кажущейся вечной. Но после разговора с Эдвардом я смотрел на эти стены иначе. Что есть мрамор и золото перед лицом «перезаписи»? Всего лишь прах, который смоет волна, идущая из Вечного Города.
Внутри меня бушевала буря эмоций, но внешне я сохранял привычную сдержанность. Слабость — роскошь, которую я не мог себе позволить. Особенно сейчас, когда на кону стояла судьба целого мира.
Я шел по коридору, направляясь на очередное дипломатическое мероприятие, когда заметил группу придворных, столпившихся у одного из окон. Они говорили приглушенными голосами, но меня заметили и мгновенно замолчали. Это стало привычным после моего триумфа над Петром Алексеевичем. Придворные разделились на три лагеря: мои сторонники, приверженцы наследного принца и осторожные наблюдатели, ждущие, куда качнется маятник власти.
— Ваше Высочество, — один из дворян склонился в глубоком поклоне, когда я проходил мимо, — позвольте выразить восхищение вашим блестящим выступлением на Совете. Показать такую выдержку и проницательность…
— Благодарю, — коротко ответил я, давая понять, что не нуждаюсь в лести.
Другой дворянин, стоявший рядом, бросил на меня косой взгляд и что-то прошептал своему соседу. Я расслышал обрывок фразы: «…выскочка, думает, что титул дает ему право…»
На подобные выпады я перестал обращать внимание. Петр, несмотря на свое публичное поражение, продолжал действовать против меня, только теперь более изощренно. Каждый день рождались новые слухи: то я якобы использовал запрещенную магию, чтобы влиять на императора, то планировал избавиться от всех своих братьев одним махом, то вступил в преступный сговор с иностранными державами.
Удивительно, как много людей, включая высокопоставленных аристократов, всё ещё поддерживали его, закрывая глаза даже на очевидные доказательства его махинаций с фондами. Впрочем, удивляться тут было нечему — десятилетия создания имиджа наследника, раздача должностей и привилегий, а главное — перспектива его восхождения на трон делали своё дело. Мало кто хотел ставить на темную лошадку, даже если она была отмечена императорской кровью, а вот первый принц был более интересной и влиятельной кандидатурой, с которой никто ссориться не хотел.
Андрей, третий принц, в свою очередь, решил дистанцироваться от всех политических игр. После нашего разговора в его тайном кабинете он избегал столичной жизни, проводя время на Урале под предлогом научных изысканий. Частично это было трусостью, частично — здравым расчетом. Он уже вляпался в авантюру Авроры и теперь старался минимизировать ущерб.
Единственным, кто открыто встал на мою сторону, был Михаил. Второй принц не только публично демонстрировал дружеские отношения со мной, но и активно привлекал к военным проектам, что не могло не раздражать Петра еще сильнее. Михаил был моим лучшим союзником, а его растущая близость с Кариной давала надежду на укрепление связей с Польшей.
В тот день мы с ним запланировали посещение военных учений, где должны были испытываться новые артефакты Варвары. Я встретил его во внутреннем дворе дворца, где уже ждали кони и небольшой эскорт, который усилили после недавних происшествий.
— Готов посмотреть, как твоя чаровница заставит британцев кусать локти от зависти? — Михаил улыбнулся, протягивая мне руку. — Её последние разработки могут перевернуть баланс сил в Европе. А ведь они так кичились своими разработками, — рассмеялся он под конец.
— Она не «моя чаровница», — я пожал протянутую руку, — но с остальным согласен. Варвара создает то, что другим и не снилось.
— Брось эту дипломатическую чушь, — Михаил хлопнул меня по плечу. — Весь двор знает о ваших отношениях. И не имеет ничего против, кстати. Даже отец считает, что ее влияние на тебя благотворно.
— Меньше всего меня интересует мнение придворных о моей личной жизни, — я взобрался в седло. — Еще меньше — одобрение или неодобрение. Поехали, не хочу опаздывать.
Полигон для испытаний располагался в пятнадцати верстах от Петербурга, на обширном пустыре, окруженном редким лесом. Когда мы прибыли, там уже кипела работа: солдаты устанавливали мишени и монтировали какие-то сложные конструкции, офицеры