После таких картин обычные огнестрельные раны смотрелись несерьезно, хотя многие из них были опасны для жизни.
Уже в операционной я не выдержала.
- А мы точно сможем всех вытащить? – спросила я у Томека.
- Если у меня хватит сил, - негромко ответил целитель. И окликнул Юстину. – Поделись жизненной силой с погорельцем.
- Но он же в стазисе, - возразила она, потупив взгляд. Понимала её состояние – на него даже дышать страшно, а как уж за руку взять я не представляла.
- Надо увеличить его шансы любым способом, - с нажимом произнес пан Томек. – Мы доподлинно не знаем, что передача жизненных сил в стазисе не происходит. Так что здесь брезгливость неуместна.
- Это не брезгливость, - вступилась я за медсестру, хотя возможно частично это была и она. – Страшно повредить ещё сильнее его руку.
Целитель посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на Юстину. Тяжело вздохнул и подошел к обгорелому солдату. Снял стазис и сразу погрузил его в глубокий сон. А после аккуратно магией развернул правую руку ладонью вверх и начал исцеление. Процесс шел медленно, судя по наморщенному лбу Томека, он был, действительно, сложным. Но минут через двадцать на ладони образовалась тонкая розовая кожа. Целитель протяжно выдохнул и, вытерев пот со лба, наложил снова стазис. А после посмотрел на Эдиту. Она занималась раненным солдатом, разрезая на нем одежду.
- Готовь женщину к операции, - поторопил он её.
- Томек, я могу поделиться с вами силой. Дважды. Я умею, - напомнила я целителю. Пан Мыскевич слабо улыбнулся и кивнул.
- Позже...
И в этот момент Эдита вскрикнула. Мы одновременно обернулись, и тут же поняли, что её так ужаснуло. Она скинула одеяло и простынь, которым была укрыта пациентка. Синяки, синие, желтые, фиолетовые с чернотой были по всему телу, как и разрезы на коже, но к ним мы все привычные. А вот к одной отрезанной напрочь груди даже пан Томек не был готов. Он громко выругался и прикрикнул на Эдиту, чтобы та занялась своей работой.
- Что за звери? – выдохнула я пораженно. А перед глазами сухие строчки анамнеза: ожоги второй-третьей степени подушечек стоп, сложные, многочисленные переломы кистей рук, внутреннее кровотечение, разрыв селезенки, разрыв правого яичника, перитонит, отбитые почки, переломы ребер, многочисленные генитальные травмы. – А что у неё с кистями?
- Некоторые переломы успели срастись и большинство неправильно, - глухо произнес пан Томек и покачал головой.
- Зачем?
- Чтобы не колдовала. Видимо, блокираторов магии под рукой не было.
Томек прикрыл на несколько секунд глаза, чтобы собраться с мыслями. А после кивнул мне на рукомойник.
- Ты не спросила об остальных травмах, - негромко произнес целитель, тщательно намыливая руки.
- Стопы подпалили, чтобы не сбежала, - предположила я. – Остальное... сексуальное насилие и удары в живот, возможно, мыском сапога.
Наградой за догадку был тяжелый внимательный взгляд пана Томека.
- Вы забыли, как я потеряла ребенка, - негромко произнесла я. – И это были свои соотечественники.
- Стопы... такое простое объяснение мне в голову не пришло, - негромко произнес Томек.
При дальнейшем обследовании он обнаружил что-то ещё, помимо перечисленных травм. И об этом Томек явно не хотел говорить вслух.
- Я не уверен, что смогу спасти ей матку, - всё-таки произнес он. – Её словно на вертел...
Не закончил, не смог.
- Исцелите матку, - попросила я, с трудом сдерживая слезы.
- Правый яичник уже не спасти, - Томек покачал головой. – Да и после «такого» сомневаюсь, что она подпустит к себе мужчин.
- Воспоминания может заблокировать ментальный маг, - убежденно, пусть и несколько сипло произнесла я. - Желание стать матерью – никто.
- Она ещё молода, - подключилась Эдита к уговорам. – Если не сейчас, то через пять-десять лет...
- Я вас понял, пани, - Томек прервал наши рассуждения. – Аннели, займись яичником, тщательно вычисти полость, там уже начался процесс гниения.
Мне понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. И начать операцию. Целитель же занялся селезенкой. Её тоже пришлось удалять полностью. На операции ушло почти два часа, и это целитель ещё кистями рук не стал заниматься.
- Некоторые кости придется снова ломать, иначе она не сможет даже ложку в руках держать, - прокомментировал он.
- Нужны долото и молоток, - тихо произнесла я, понимая, что этих приборов тоже нет в наборе хирургов. Видимо, ломать кости им раньше не приходилось. – Томек, а почему ты сказал, что она БЫЛА магом?
- Выгорела, - целитель пожал плечами. – Во взрослом возрасте это происходит гораздо реже, чем у подростков, но всё же бывает. – Новый глубокий вздох и Томек кивает Эдите. – Кистями займемся позже, это не смертельно. А у нас ещё целых три солдата находятся уже шесть дней в стазисе.
Я кивнула, в то время, как медсестра прикатила тележку с бойцом. У него было несколько смертельных ранений. То есть в моем мире они однозначно привели бы к смерти, а здесь шанс есть. На него мы потратили час. На следующего пациента с огромным куском железа в животе ещё полтора часа. После чего я объявила перерыв. И пан Томек не смог сдержать облегченного выдоха. Плотный обед подкрепил наши силы, а продолжительное чаепитие за обсуждением погоды разгрузило голову от тяжелых мыслей.
Уже по дороге в операционную, я уточнила у целителя насчет «погорельца».
- Оставлю на закуску. У него есть ещё три дня стазиса, вот каждый день по часу я буду заниматься