– Спасибо, Джованна, – растроганно произнесла дочь Великолепного.
– Мне кажется, что мы больше никогда не увидимся, – грустно произнесла её подруга. – Поэтому пусть хотя бы мой образ напоминает тебе обо мне.
– Но я и так тебя не забуду, Джованна!
– Это я тебя никогда не забуду, Лоренца! Ведь если бы не ты… – не договорив, молодая Альбицци смахнула с ресницы слезу.
– Прошу тебя, не плачь, – Лоренца погладила подругу по плечу.
В ответ та порывисто обняла её.
На следующее утро за Лоренцой заехал Даниель, который купил для неё лошадь. Катрин же должна была ехать в седле позади д’Эворта, а на её мула, спокойно простоявшего всё это время в конюшне гостиницы, нагрузили вещи. В последний раз обнявшись с Джованной и простившись с мессиром Роберто и донной Бьянкой, которая преисполнилась уважением к подруге своей дочери, ехавшей в Рим на богомолье, Лоренца уселась в седло. В это время к ней подошла Франческа и вручила корзину со всякой снедью. Затем д’Эворт помог взобраться на своего коня Катрин и они покинули гостеприимный дворец Альбицци. Что же касается сестры Августины, то она вернулась в монастырь ещё накануне.
По пути Лоренца попросила Даниеля свернуть на Виа Ларга. Ей хотелось в последний раз взглянуть на родовое гнездо Медичи. Ещё издали она заметила укреплённый на воротах деревянный щит с красным крестом. Это был герб нынешнего правителя Флоренции Иисуса Христа. Створки ворот были распахнуты настежь и по двору ходили какие-то люди. Они выносили из дворца мебель и картины, проданные с аукциона, которые не успели разграбить французы. Привязав поводья лошадей и мула к железным кольцам, вделанным в фасад здания, Лоренца вместе с д’Эвортом вошла во двор. Ниши мраморных лоджий зияли пустотой, так как стоявшие там ранее статуи перенесли в крытую галерею деи Ланца возле палаццо Сеньории.
Проводив глазами инкрустированный столик, украшавший студиоло Великолепного, девушка услышала, как позади неё кто-то громко сказал:
– Весьма поучительное зрелище!
Обернувшись, она встретилась взглядом с высоким стариком в тёмном плаще с капюшоном. Несмотря на седую бороду, его чёрные глаза горели, как у молодого.
– Мэтр Мануил! – воскликнул в это время Даниель, бросившись обнимать незнакомца.
– Рад встрече с Вами, сударь, – тепло произнёс тот по-французски.
– Но как ты оказался здесь? – спросил затем кузен донны Флери. – Я думал, что ты во Франции.
– Нет, после смерти Людовика ХI я вернулся во Флоренцию.
– Помнишь, как ты предсказал мне, что я женюсь после тридцати лет?
– Да, скоро у Вас будут жена и сын.
– Что-то я не вижу вокруг себя подходящих невест… кроме Лоренцы.
Засмеявшись собственной шутке, д’Эворт затем пояснил девушке:
– Мэтр Мануил Аргиропулос был личным врачом покойного короля.
– А также – Великолепного, – добавил, поклонившись, Аргиропулос. – Однако после смерти Лоренцо Пьеро Медичи приказал бросить меня в тюрьму, обвинив в том, что я плохо лечил его отца.
– Но это несправедливо! Насколько мне известно, ни во Франции, ни во Флоренции нет лучшего врача, чем ты, мэтр Мануил! Не говоря уже о твоём искусстве составлять гороскопы!
– Тем не менее, я провёл в подземной тюрьме Медичи два года, – в голосе старика послышалась горечь.
– Зато теперь ты на свободе, а Медичи – в изгнании.
– Да. Хорошо, что Великолепный не увидел, как его имущество разграбили, а близких друзей отравили.
– Я имею в виду Мирандолу и Полициано, – уточнил Аргиропулос.
– Разве они умерли не от болезни? – встрепенулась Лоренца.
– Нет. Судя по тем признакам, которые мне описали, им дали мышьяк.
– Но кто мог пойти на подобное злодейство?
– В случае с Мирандолой это, скорее всего, был его секретарь. Он сам признался мне, что накануне дал лекарство графу.
– И зачем ему это понадобилось?
– Наверняка, его подкупили.
– Кто подкупил?
– Подумайте сами. Пико с Анджело в последнее время находился под влиянием Саваноролы. А кто был его главными противниками в борьбе за власть?
– Медичи?
– Вы сами ответила на свой вопрос.
– А у тебя есть более весомые доказательства, мэтр Мануил? – после паузы спросила девушка.
– Нет, но иногда мне удаётся увидеть прошлое и будущее людей даже без составления гороскопа…
Лоренца бросила на него недоверчивый взгляд:
– Если это так, то почему тогда тебе не удалось избежать тюрьмы?
Аргиропулос усмехнулся:
– Вы очень сообразительнаы. Однако отвечу на Ваш вопрос. Хотя я и не мог спасти Великолепного, мне хотелось побыть рядом с ним в последние минуты его жизни. Не успел же Ваш отец навеки закрыть глаза, как Пьеро приказал арестовать меня.
– Мой отец? Значит, и это тебе известно?
– Да. Если хотите, я могу составить Ваш гороскоп.
– А ты не мог бы прямо сейчас ответить на один мой вопрос?
Несколько секунд врач пристально смотрел на Лоренцу, так что ей стало не по себе.
– Я не могу сказать, кто твоя мать, но ты найдёшь её, мадонна, – внезапно перешёл он на тосканское наречие. – Хотя тебе придётся вынести немало испытаний, прежде чем это произойдёт…
Пока Лоренца приходила в себя, Даниель, который плохо знал итальянский, спросил:
– Что ты собираешься делать дальше, мэтр Мануил?
– Не знаю. Моя вилла в Кареджи, которую подарил мне Великолепный, была конфискована и продана ещё два года назад. А слуги все разбежались.
– Может быть, тогда ты поедешь с нами в Рим? Там сейчас находится наш общий знакомый сеньор д’Аржантан. Он может представить тебя королю.
– Пожалуй, – быстро согласился врач.
– Встретимся через два часа возле ворот Сан-Никколо, – добавил он прежде, чем уйти.
– Как Вы познакомились с Аргиропулосом? – поинтересовалась у Даниеля Лоренца.
– Он остановился в доме твоих приёмных родителей, когда приехал из Флоренции, – нехотя ответил тот.
Девушка поняла, что д’Эворт что-то недоговаривает.
– И Вы с тех пор больше не виделись?
– Нет.
– А зачем Вы пригласили его поехать с нами?
– Потому что нам не помешает надёжный спутник. А мэтр Мануил – великий учёный и ни в прошлом, ни в будущем людей для него нет тайн.
– А мне он показался похожим на колдуна.
Последнее место, которое осталось посетить дочери Великолепного, был монастырь Святой Лючии.
– Я пришла проститься с