— Мужчина он хороший, — признала я. — Но замуж не пошла бы.
— Почему же?
— Так тут ничего не екает. — Я положила ладонь на область сердца. — Вот вы спросили, что такое любовь…
— И?
— И это не она, — заключила я. — Так вы и не ответили, любили или нет.
— Влюблялся, по молодости. Кружил барышням головы.
— Да вы повеса! — воскликнула я.
— Еще какой, — согласился он. — Но незадолго до несчастного случая я случайно встретил одну девушку… и, кажется, полюбил.
— Кажется? — переспросила я.
— Нет возможности проверить. — Владияр Николаевич развел руками, указывая на инвалидную коляску. — Я назвался не своим именем. И она, как мне показалось, тоже. Может, то не любовь вовсе, а страсть. Или так потому, что она стала… моей последней.
— Не говорите так, — запротестовала я. — Все еще может измениться.
— Ульяна, я не верю в чудеса, — сухо произнес он. — Ни одна вменяемая женщина не свяжет свою судьбу с инвалидом. Разве что из корысти.
— А, может, та… та девушка… — Я отчего-то с трудом подбирала слова. — Может, и она полюбила?
Хотя почему же «отчего-то». Я же почти уверена, что в Ярилин день я была с ним. Я такая фантазерка!
— Без меня ей определенно лучше, — сказал Владияр Николаевич. — Ульяна, позови Афанасия. Хочу лечь пораньше.
«Ульяна, иди в… задницу!» — перевела я. Что ж, он прав. Своими разговорами я лишь тревожу его раны.
— Доброй ночи, Владияр Николаевич, — произнесла я и отправилась за Афанасием.
Глава 22
К приезду Василисы Ульяна расстаралась, испекла торт из бисквита и взбитых сливок, пирожные-меренги, приготовила вкусный домашний лимонад. Афанасий сказал, что комнату барышни она украсила цветами, и даже Ночке был повязан бант на шею. Хорошо, хоть послушалась, взяла кого-то в помощницы.
Владияр лишь тихо посмеивался. Не стала бы обычная крестьянка так заботится о хозяйской племяннице. И с меренгами не всякая справится. Но это он отмечал уже между прочим, решив для себя, что не ошибся насчет Ульяны.
Большую часть дня накануне он, Афанасий и Митя провели на реке. Ульяна собрала им корзинку с провизией, Афанасий взял удочки, Митя — Ночку. И, в целом, отдых удался. Афанасий учил Митю, как ловить рыбу. Владияр показывал, как дрессировать Ночку, чтобы она приносила мячик или палку. Митя то носился, как угорелый, наперегонки с щенком, то помогал Афанасию чистить пойманную рыбу.
Из рыбы Афанасий сварил уху, соорудив костер прямо на берегу. Уха пахла тиной, но получилась удивительно вкусной, с дымком. Домой они вернулись сытые, довольные и уставшие.
Правда, Ульяна ворчала — Владияр слышал — что Митя провонял дымом и рыбой, и что отмывать его теперь та еще морока. Это заставило Владияра улыбнуться. Он вспомнил, как матушка когда-то говорила то же самое, когда он возвращался домой, проведя день с деревенскими ребятами.
— Помоги ей, — сказал он Афанасию. — Я подожду.
Владияр тоже пропах дымом и рыбой, и Афанасий готовил ему ванну.
— Помочь? — уточнил Афанасий.
— Ульяне. Она, верно, устала, весь день на кухне. Ты же можешь выкупать мальчика?
Если Афанасий и подумал, что хозяин ведет себя странно, то вслух ничего не сказал. Молча ушел наверх, а минуты через две в гостиную заглянула Ульяна. Владияр отчего-то решил, что опять будет ссора, но Ульяна молча постояла в дверях, потом вздохнула и сказала:
— Спасибо, Владияр Николаевич. Хотя, право, не стоило. Вам что-нибудь нужно? Может, чаю собрать?
— Ты закончила с приготовлениями? На кухне ничего не сгорит? — спросил Владияр.
— Кое-что надо доделать, но на плите ничего не стоит.
— Тогда присядь.
— Зачем?
Испуганной Ульяна не выглядела, скорее, заинтересованной.
— Тебе причина нужна? Изволь. Я так хочу, — усмехнулся Владияр.
Ульяна опустилась на ближайший стул. Спина прямая, руки чинно сложены на коленях. И, наверное, нужно сказать ей что-нибудь приятное…
Пока Митя бегал по лугу с Ночкой, Владияр успел поговорить с Афанасием… об Ульяне.
— Между вами что-то есть? — спросил он прямо. — Между тобой и Ульяной? Ты говорил, она тебе нравится. Я наблюдал за вами обоими, и как-то не заметил, чтобы ты за ней ухаживал.
Афанасий отчего-то смутился, взгляд отвел.
— Да как бы… — Он вздохнул. — Ульяна мне нравится. И Митя тоже. Но я не в ее вкусе. Насильно мил не будешь. Только не ваше это дело, Владияр Николаевич.
— А вот и мое, — возразил он. — Если между вами что-то есть, я мешать не стану. Если ты хочешь поухаживать, попробовать сблизиться…
— А если нет? — Афанасий взглянул на него лукаво.
И это само по себе было странно. К тому же обычно Афанасий никогда его не перебивал.
— Если нет, я буду ухаживать за ней сам, — отрезал Владияр.
— Вам так мальчонка понравился?
И возражать как-то стыдно, но и соглашаться — неправильно.
— Оно и верно, хороший мальчонка, — произнес Афанасий, пока Владияр думал, как ответить. — Сообразительный, добрый. Хорошее это дело, помочь ему.
— Я обоим помочь хочу, — тихо признался Владияр.
Одно дело себе врать, другое — боевому товарищу.
— Ульяна не из простого сословия, — продолжил он так же тихо. — Моя помощь ее тяготит. Я хотел предложить ей сделку. Замужество позволило бы ей жить так, как она привыкла. А я не дергался бы всякий раз, когда она чем-то недовольна. Мне все кажется, что она заберет Митю и сбежит.
— Прошу прощения, Владияр Николаевич, но мне кажется, Ульяна не из тех барышень, что пойдут на такую сделку, — возразил Афанасий.
— Я и сам это понимаю, — поморщился Владияр. — Потому хочу поухаживать, чтобы она поверила… в мои чувства.
— Это еще хуже. — В голосе его послышалась насмешка. — Это обман. Ульяна не глупая, поймет. И тогда точно сбежит.
— Да какой обман, Афанасий! — рассердился Владияр. — Ты на меня посмотри. Кого я могу обмануть? Вот именно, она не глупая. Она понимает, что я могу дать ей самую малость. Имя, защиту, безбедную жизнь. Это все равно сделка, но… она не будет чувствовать себя расчетливой.
— Неправда, Владияр Николаевич. Вы можете дать ей гораздо больше. И она