- Радует, что ты спокойно об этом говоришь, - осторожно произнес Владимир. – Не боишься потерять работу?
- Не боюсь, - согласилась она.
- И отчего же? – поинтересовался он.
Внезапно кольнула мысль, что Мира так спокойно рассталась с театром, потому что он, Владимир, будет ее содержать. Так она решила.
- А разве тебе понравится, если я продолжу играть? – спросила Мира. – Или ты передумал… помогать?
- Я тебя в содержанки не брал, - отрезал Владимир.
И получилось резче, чем хотелось. А Мира рассмеялась.
- Вот и славно. – Она положила ложку, отодвинула в сторону баночку с медом. – Наши интересы совпадают. Я не нужна тебе, ты не нужен мне. У меня есть деньги, Володя. Я просто уеду из страны.
Она улыбалась. А он знал, что она чувствует иное. Не радость, а горечь. И не улыбаться ей хочется, а плакать. А обидел ее он, Владимир. Значит, нет никакой любви, если он вот так…
Это старая рана кровоточит, не дает покоя. Бестолочь? Пожалуй. Только не наглая, а эгоистичная. Или, все же, и наглая тоже.
Глава 8
Глава восьмая, в которой Любомира не может солгать
- В одном ты ошибаешься, - произнес Владимир, прожигая Миру взглядом. – Ты мне нужна.
Весьма желанное признание. И отчего-то ничуть не радующее.
Мира сглотнула слюну, вдруг ставшую горькой на вкус. Странно, ведь она ела мед.
«А ведь он знает правду. И не простит, - мелькнуло в голове. – Если бы сбежала с другим, может, и простил бы. А так…»
- Что бы ты сделал? Сбежал вместе со мной? – с вызовом спросила Мира. – Пошел бы против отца? Опозорил бы семью?
Владимир молчал. Но о чем Мира говорит, определенно понял.
- Что бы ты не сделал, это было бы жертвой с твоей стороны, - продолжила она. – А я не хотела, чтобы ты жертвовал собой! Я… я…
- Принесла в жертву себя, - подсказал Владимир. – Ты не дала мне шанса сделать собственный выбор.
- Мой отец уничтожил бы тебя, - прошептала Мира. – Он не позволил бы нам… И если даже… Он придумал бы, как убить обоих. Неужели ты не понимаешь?
- Отчего же, понимаю, - кивнул Владимир. – И ты пойми, я тебя не обвиняю. Ты поступила… как подсказывало тебе сердце. Но у меня осталось чувство, что в твоем сердце мне не нашлось места. Ты предпочла спасать меня, а не попросить о помощи. Это… ранит мое самолюбие. До сих пор ранит.
- Ты… ты просто… - Мира задохнулась от обиды.
- Эгоист.
И вновь подсказка Владимира прозвучала кстати.
- Что поделать. – Он развел руками. – Я не смог тебя защитить. И тебе пришлось защищать нас обоих. Мира, я не понимаю другого. Ты сказала, что я тебе не нужен. Тогда зачем ты пришла?
- Просто так. – Она сделала над собой усилие и улыбнулась. Актриса она или нет! – Захотелось посмотреть, каким ты стал, как живешь. И помощи я у тебя не просила.
- Помощи не просила, это я уже слышал. – Владимир криво усмехнулся. – И запомнил. Я тебе не нужен. Ни тогда, ни теперь.
Как у него это получается? Вывернул ее слова наизнанку!
Разве этого она хотела? Чтобы он обиделся? Чтобы ненавидел?
Вовсе нет. Но и оправдываться за прошлое Мира не желала. А Владимир не желает понимать, что выбора у нее не было.
- Ты навряд ли поверишь, но я всегда любила только тебя.
Мира не выдержала сурового взгляда. Призналась в том, что собиралась скрыть.
- Поверить? – спросил Владимир. – Ты любила меня? Тогда зачем вернула кольцо?
- Какое… кольцо? – нахмурилась Мира.
- Я тебе много колец дарил? Кажется, одно-единственное.
Он о том колечке, что она отдала богине? О том самом?!
Владимир встал и вышел из кухни, но очень быстро вернулся. Поставил перед Мирой маленькую шкатулку.
- Открой, - попросил он.
В шкатулке лежало то самое кольцо. Неужели Мира его потеряла? И алтарный камень, на котором кольцо исчезло… Это был сон?
- Где ты его нашел? – Мира смотрела на колечко, не решаясь к нему притронуться.
- Там, где ты его оставила. В шкатулке для писем. Я надеялся, что ты оставила мне хоть что-то, хоть как-то объяснила… Но вместо письма ты оставила кольцо.
Владимир взял его, повертел в пальцах.
- Дешевое, - добавил он. – Но и его можно было продать. А ты вернула.
Сказать ему правду? Так ведь не поверит. Богов чтут, им приносят дары, просят о милости, но историй о том, чтобы дары исчезали на алтарном камне, Мира не слышала. Она могла потерять кольцо, но в шкатулке для писем, что хранилась у забора на даче в Малаховке, она его точно не оставляла.
- Это не я, - все же сказала Мира. – Это богиня Жива. Я ее просила помочь, и кольцо на алтаре оставила. Больше у меня ничего не было. А она помогла, и после я считала, что помог ты, потому что твой подарок.
Вот же! А ведь она не собиралась признаваться. Будто заставил кто!
Владимир улыбнулся.
То есть… это он?! Мира знала, что он менталист. Но как он мог? Сам же рассказывал, что дар неприятный, и его использование часто болезненно и для менталиста, и для того, кого заставляют подчиниться. И он никогда… и скрывал, только близкие знали…
- Что тебя так напугало? – спросил Владимир, нахмурившись.
- Ты. – Мира вновь не смогла солгать. – Твой дар менталиста… стал сильнее.
- Я и не думал им пользоваться.
- А я не собиралась признаваться… - Она прикусила язык.
Владимир уставился на кольцо.
- Я хотел, чтобы ты сказала правду. А серебро – прекрасный проводник. К тому же, оно побывало у богини…
- Теперь это артефакт?! – воскликнула Мира.
- Не уверен. Возможно. – Он протянул ей кольцо на раскрытой ладони. – Заберешь? Оно твое.
Она отрицательно качнула головой. Владимир не стал настаивать, положил кольцо в шкатулку, закрыл крышку.
- Заберешь, когда захочешь, - сказал он. – Оно твое.
Может, и правда, взять? Мира уже призналась, что не возвращала подарок. Она не принимает кольцо вновь, она берет свое. Волька подарил его Любаше, не Мире, но…
Мира