Очень быстро мы добрались до края леса, за которым дорога уходила вниз, открывая вид на раскинувшийся в долине город. Был он велик и красив белоснежными крепостными стенами, частично отражался в спокойных водах Мирного озера и тянулся вдоль впадающих в него рек.
– Такая красота, – проговорил возникший рядом Иней, затем повел рукой, обрисовывая панораму. – И ты в ней царица! Представила?
На мгновение я действительно унеслась мыслями в высокий белокаменный дворец, почувствовала, как смотрю на Лукоморье из высокой башни и поправляю тяжелую корону, а чуть в стороне довольно улыбается Велемир, только ухоженный и величавый, как настоящий царь.
Заманчиво, как ни глянь. Только я за короной никогда не гналась, тем более за той, к которой прилагается неволящее меня колечко.
– Представила, – согласилась я. – Но это как разница между фантазией и желанием. Может быть, в горячей юности я и мечтала о том, как меня из отчего дома похитит прекрасный принц, в самом деле я такого не желала, боялась скорее. Подумать только, незнакомый мужик крадет тебя из уютной светлицы и тащит в неизвестность – просто бр-р-р! Также и здесь. В фантазиях я царица, а в реальности ни за что бы не взвалила на себя заботу о государстве и его жителях. Мне куда милее нынешняя свобода и незаметность.
Царевич при этом недовольно дернул углом рта и одарил меня тяжелым взглядом, Любаша только покачала головой, зато Снежок тут же пропел:
– «Не хотелось ей ни царств, ни песен, лишь бы сарафан по груди наконец-то стал тесен!»
Глупость какая, его же по меркам шьют! С чего бы мне хотеть, чтобы сарафан стал тесен?
Дошло до меня не сразу, а когда это наконец случилось, я с сочувствием поглядела на едущего рядом Снежка.
– Ваша с царевичем общая беда в том, что не понимаете вы женскую душу. Поэтому у тебя вечно нет денег, а у него – нормальной невесты.
– Есть у меня деньги, пфф!
– Да? – тут же влезла Любаша, подгоняя коня, чтобы ехал рядом с Инеевым, благо ширина дороги позволяла такие маневры. – Тогда отдавай долг!
– Одно-два выступления в таверне – и я верну все с процентами, – при этом он тут же переместил поясную сумку, чтобы немного прикрыть дыру в штанах.
Велемир устало потер лоб пальцами, будто пытался спрятаться от всего происходящего. Мне даже стало его ненадолго жаль, но не настолько, чтобы вешаться на шею и заверять в своей любви и поддержке. Сам завел себе такого дружка, сам пусть расхлебывает!
– В этих выступлениях ты будешь что-то другое исполнять? Или тоже про тесные сарафаны? – продолжала Любаша. – Хочу оценить вероятности повторной встречи со своими деньгами!
– Да верну я тебе те жалкие три десятки! Тем более в столице меня любят и ценят. Но да, тебе-то откуда знать об обычных женских тяготах, вон, вся одежда трещит! Постоянно жуешь, жуешь, жуешь… Пожалей коня, у того скоро спина сломается! А он ведь заколдованный принц!
– Кто принц? – на это она звонко рассмеялась. – И вообще, лучше когда сарафан трещит, чем штаны болтаются.
– Почему? Всему, знаешь ли, нужен простор!
– Да угомонитесь вы! – влез Велемир. – Не то правда попрошу отца вас поженить царским указом. Пока у нас есть проблемы понасущнее, к примеру, достать где-то одежду, чтобы въехать в столицу в приличном виде. Желательно, дешевле пяти сотен сребров.
– Ну-у-у, – протянула Любаша, – по нашей моде, оно, конечно вряд ли. Зато есть отличный набор юбок из листьев и костяных бос. Еще – перья в волосы, высушенная голова ведьмы и алая краска для рисунков на теле. Гарантирую, ты будешь самым модным вождем в нашем племени, будто только что из-за гряды вышел!
– Издеваешься? – спросил Велемир, на что Любаша только развела руками. – Неужели у тебя нет никакой простой, но приличной одежды? И погоди… – он задумался над чем-то, будто подсчитывал в уме. – Иней у тебя еще что-то выклянчил? Мы же рассчитались за его кафтан!
– А нечего было бегать по лесу! Он заскучал и стал меня доставать. Дальше все как-то само.
Велемир снова потер лицо, затем остановил коня у ближайшего дерева, вылез из седла и уселся прямо на траву. Он угрюмо глядел на Лукоморье, не говоря ни слова, отчего Иней тоже остановился и слез, а за ним и Любаша. Также переругиваясь, эти двое отправились искать ручеек, а за ними уверенно побрел пегий, точно боялся оставить хозяйку без присмотра.
Я же спрыгнула на землю, привязала свою лошадку, и села рядом с царевичем, расправив складки на походном сарафане. Такой был куда короче обычного, под него надевали брюки и плотную рубашку, но все равно хотелось выглядеть опрятно.
Несколько минут мы так и сидели, разглядывая пейзаж, пока мне не наскучило.
– И что собираешься дальше делать?
– Отправлю Инея в город, пусть свяжется с верными людьми и принесет нам одежду. Не так же ехать?
«Так», думается, относилось только к его наряду и жеванным бардовским штанам. У меня-то в вещах достаточно платьев, про Любашу и говорить нечего.
– Уверен, что он справится?
По тяжелому взгляду царевича я поняла, что нет, не уверен. Боится потерять время и деньги на очередном сумасбродстве Инея. Наверняка, оправданно боится: если уж тот ухитрился потратить тьму сребров с одной Любашей, то в какие дали его занесет среди столичных купцов? А ведь там еще трактиры, игорные дома и далее по списку.
– Тогда нужно искать еще варианты, – проговорила я и притянула к себе метелку мелких цветов, чтобы вдохнуть их запах.
– Самому надергать травы на юбку? – зло спросил он и пододвинулся ближе. Но отшатываться или бежать я не стала, только изогнула бровь. Давай, царевич, шевели извилинами, думай, вспоминай.
– У тебя есть одежда? – наконец догадался он.
– Есть, – равнодушно ответила я и притянула следующий цветок. При этом искоса поглядывала на царевича, отмечала, как он хмурится, как поджимает губы, как подался вперед.
– И за сколько ты готова их уступить?
– Деньгами я вполне обеспечена. Сама бы приплатила за то, чтобы не ехать в столицу и снять твое колечко. Но я слабая, мягкосердечная девица, вдруг есть шанс уговорить иначе.
Велемир подался еще ближе так, что когда я выпрямилась, оказалась с ним нос к носу. Но тяжелый взгляд выдержала и не дрогнула. Уж чем-чем, а гляделками меня не испугать. К тому же интересно наблюдать, как меняется лицо Велемира, когда ему в голову приходят разные мысли.
– Вася, помоги, пожалуйста, – наконец произнес он. Мягко, вкрадчиво, но все равно слышалось, как он весь звенит от напряжения.