– Кстати, Любаша тоже пришла, – бросил Дамиан на ходу. – Увязалась следом, не отделаться. Все твердила, что никак не может царство навье не посетить. Это ж такой рынок сбыта стоит неосвоенным!
– Думаю, с покупателями здесь негусто.
– Ты все еще сомневаешься в Любаше? К тому же здесь, как минимум, Кощей.
– О да.
Велемир бы и сам поглядел на потенциального тестя в фуксии. Такое если и увидишь, то раз в жизни. Хотя в Любаше он действительно не сомневался: она бы нашла, чем заманить царя над нежитью.
Глава 27
А вообще кощеевы темницы оказались местом пусть темным и зловещим, но достаточно чистым. Ни тебе паутины по углам, ни грязи, все аккуратно, уютно, почти по-домашнему. Решетки толстые, цепи начищены, даже чурбаки с воткнутыми в них топорами по высоте расставлены. Просто любо-дорого посмотреть, хотя заночевать все одно не тянет.
– Как вы вообще сюда попали? – поинтересовался Велемир, когда они с Дамианом поднимались по узкой лестнице. – Тоже твоя магия или укушуевские чудеса?
– Твоя магия, – скривился тот. – В смысле, твой брат нас сюда и забросил, у нас бы магической силы не хватило.
– И Дмитр здесь?
– Угу, и гусляр белобрысый тоже. Собралась вся ваша банда.
– Наша. Сам же решил держаться нашей плохой компании.
На это конь тяжело вздохнул и только быстрее пошагал вперед. Но наверху лестницы их ждала не свобода, а очередной подземный этаж, на этот раз – целиком заросший разнообразными кристаллами. Те светились и мерцали, а гроздья их походили на диковинные соцветия. Но удивительнее всего, что в дальнем угле пещеры вокруг кристаллов возилась девушка в рабочем фартуке и плотных перчатках до локтя.
Завидев Велемира с Дамианом, она разогнулась и убрала волосы со лба тыльной стороной ладони.
– Здравствуйте, – осторожно произнес Велемир.
– И вам не болеть, – серьезно кивнула она. – Вы куда такие красивые?
– Не говори с ней, от девок одни беды, – шепнул конь.
– Сам ты девка, – фыркнула незнакомка, прислонила к стене что-то похожее на тяпку и направилась к ним.
– Бежим, от нее смертью веет! – не успокаивался он.
Велемир же втянул носом воздух, но не почувствовал ничего, кроме обычного человеческого запаха и капли ароматных масел. Землей еще пахло и удобрениями, будто девушка выращивала кристаллы, как цветы в палисаднике.
– Мы зла не желаем, – произнес Велемир и показал пустые руки. – Хотим наружу выбраться и забрать Василису.
– О, а я думала, опять из этих, которые смерть Кощееву ищут.
На этом она снова провела рукой по лбу и уставилась на них чистыми, голубыми глазами.
– Так-то она здесь недалеко. Дальше по коридору направо, потом налево, потом кругом, выйдете к подземному озеру. А там дуб, на нем сундук, и заяц, из которого утка торчит. Ну вы наверняка и сами все знаете.
– Ага, – поддакнул конь и почти силой потащил Велемира. – Очень у вас тут досуг занимательный, во всех царствах о нем шепчутся.
– А ты испугался, гривастый? – девушка ухмыльнулась и скрестила руки на груди. – Зря, у нас здесь земли суровые, зато всякой нелюди раздолье.
– Нет уж, спасибо. Мы торопимся.
– И Василису ищем, – поддержал его Велемир. – Не знаете, где она?
– Знаю и проводить могу. Только мне бы тут работу закончить.
На этом она обвела рукой грядку, половину которой уже успела взрыхлить и утыкать кристаллами, точно рассадой. Выглядело забавно, но на сумасшедшую девушка не походила, потому Велемир кивнул ей и потянулся за тяпкой.
– Ты сбрендил, – подытожил конь. – Нельзя вот так помогать всяким незнакомым девицам, особенно если они по Кощееву подземелью как по своему дому расхаживают.
– Ну я, допустим, Маша, – она тут же протянула Дамиану руку, не снимая перчаток. – Теперь-то мне можно помочь? Обещаю не есть тебя и зайцев внутрь не запихивать.
Конь на это закатил глаза и ткнул пальцем в Велемира.
– Его я знаю дольше. Так что помогать буду ему, найду всю прочую его банду.
– Тоже дело нужное, – согласилась она. – Иди.
Земля здесь была твердой, как камень, и рыхлить ее оказалось совсем непросто. Особенно после того, как провисел в подземелье. У Велемира болели руки, спина, лоб покрылся испариной, но просто так бросать грядку он не собирался.
Маша же стояла на прежнем месте и с интересом наблюдала за ним, точно за скоморохом на ярмарке.
– Значит, Василису ищешь, – заговорила она, когда Велемир сделал примерно половину работы. – И зачем?
– Жениться на ней хочу.
– А она как, согласна?
– Вот и узнаю, – произнес он и остановился, делая перерыв в работе. – Но до того хочу убедиться, что у нее все хорошо.
– Неплохой план, – согласилась Маша. – А если Василиса откажется? Так-то у нее с прошлым женихом печальный опыт, да и дело свое бросать, чтобы осесть в царских палатах, она вряд ли согласится.
– Да и я сам туда усаживаться не намерен, – покачал головой Велемир. – Все же Дмитр первый наследник, а я не хочу при нем приживалкой быть. Мир большой, найду в нем и себе место. Кто-то же должен и с нечистью бороться, и людей защищать.
– Значит, нет в тебе честолюбия?
– Я просто понял, что планы мои не стоят того, чтобы родного брата со свету сживать. Все говорят, будто средний – самый ненужный в семье. Я думал, это проклятие такое, а это свобода. Могу идти, куда хочу, найти себя в любом деле. Любую девушку в жены взять.
– Тем более за Василисой такое приданое! Целое царство. Пусть и не в мире людей, зато можно войско собрать, и отвоевать себе столько земель, что любой царь позавидует.
– Да не хочу я этого. Звучит красиво, а для людей – боль и лишения. Не нужна мне корона такой ценой. Да с чего бы Бессмертному от власти отказываться?
На это Велемир фыркнул и снова взялся рыхлить землю. Закончить бы с этой возней, найти Василису, убедиться, что с ней все в порядке. А потом уже думать, как выбраться из навьего царства.
– А про торчащую из зайца утку забыл? – Маша подошла ближе. – Тут дел-то: вынуть ее из сундука, разобрать всю эту головоломку, достать иглу…
– Вам Кощей досадил чем-то? – прямо спросил Велемир, глядя ей в глаза. – Так настойчиво смерть его предлагаете.
– Из-за него здесь торчу, – вздохнула Маша.
– Так давайте и вас в мир людской вытащим.
– Не стоит… Я же не пленница. Просто у мужа служба здесь, вот и я рядом. А так надоедает иногда, на моря хочется или за гряду. Там столько диковин, а я