— Хорошо, что запасные культуры у нас были, — сказал я Кутузову, накладывая гречневую кашу с тушенкой. — Завтра уже сможем возобновить производство настоев для очистки полей.
За соседним столиком как раз обедал Ефимов. Он ел щи со сметаной, внимательно прислушиваясь к разговору. Когда наши взгляды встретились, он дружелюбно кивнул.
Вечером мы с Кутузовым остались в лаборатории после рабочего времени. Сослались на срочный анализ проб, которые нужно закончить к утру. В семь часов погасили основной свет, оставив только настольную лампу, заперли дверь и спрятались в подсобном помещении.
Подсобка была тесной, метров шести площадью, заставленной стеллажами с реактивами и лабораторной посудой. Небольшое окно выходило в коридор, через него можно наблюдать за происходящим в основном помещении.
Мы устроились на ящиках с химикатами, укрывшись старыми халатами. Пахло карболкой, формалином и чем-то кислым.
— А если не придет? — прошептал Кутузов, поправляя очки.
— Придет, — тихо ответил я. — У таких людей навязчивая идея. Они не могут остановиться.
Время тянулось медленно. За окном стемнело, в коридоре зажглись тусклые лампочки под матовыми плафонами. Сторож дядя Коля обошел здание в девять вечера, постучал палкой по батареям отопления, проверил замки на первом этаже.
В половине двенадцатого послышались осторожные шаги в коридоре. Кто-то поднимался по лестнице, стараясь не производить шума. Мы затаили дыхание, вглядываясь в стеклянную дверь лаборатории.
Через несколько минут в замке повернулся ключ. Дверь приоткрылась, в щель проник луч карманного фонарика «Эра» с металлическим корпусом. Затем в помещение прошмыгнула знакомая фигура.
Володя Ефимов! Молодой лаборант двигался по комнате уверенно, явно зная расположение всех предметов. В левой руке фонарик, в правой небольшая склянка с прозрачной жидкостью. Он подошел к стеллажу с новыми культурами, поставил фонарик на стол, начал откручивать пробки колб.
— Сейчас, — прошептал я Кутузову.
Мы бесшумно выбрались из укрытия, подкрались к двери подсобки. Ефимов склонился над колбами, не замечая нашего приближения. В руках у него была пипетка, которой он добавлял содержимое склянки в питательную среду.
— Стой! — резко скомандовал я, включая верхний свет.
Ефимов дернулся, роняя пипетку. Склянка выскользнула из рук, разбилась о пол, разливая резко пахнущую хлоркой жидкость. Лицо парня побледнело, глаза расширились от испуга.
— Руки на стол! — приказал Кутузов, подходя сзади.
Володя медленно положил ладони на столешницу, не поворачиваясь. Плечи опустились, голова поникла.
— Ну что, попался, — сказал я, обходя его спереди. — Во второй раз за неделю портишь наши культуры.
— Я… я не хотел… — пробормотал Ефимов, не поднимая глаз.
— Не хотел, а делал, — жестко сказал Кутузов. — Кто тебя послал?
Долгое молчание. Ефимов стоял, опустив голову, тяжело дыша. Наконец поднял глаза:
— Никто не посылал. Сам решил.
— Не ври, — резко оборвал я. — У тебя нет мотивов нам вредить. Кто стоит за твоими действиями?
— Никто, честное слово! — воскликнул Володя. — Просто считаю, что ваши эксперименты вредят колхозному строю!
Версия была неубедительной. Молодой специалист без политических амбиций вряд ли стал бы рисковать карьерой ради идейных соображений.
— Володя, — сказал я мягче, — садись. Поговорим по-человечески.
Мы усадили его на табурет у рабочего стола, сами встали рядом. Кутузов заварил чай, достал печенье. Нужно расположить к откровенности.
— Понимаешь, — начал я, — мы не враги. Наоборот, помогаем сельскому хозяйству развиваться. Твоя диверсия вредит общему делу.
— Но мне говорили, что вы деньги разворовываете, заграничными методами балуетесь, — оправдывался Ефимов.
— Кто говорил? — настойчиво спросил Кутузов.
Володя помолчал, потом тихо произнес:
— Дядя. Николай Павлович Лаптев. Он второй секретарь райкома.
Вот оно! Лаптев решил действовать через родственника, не желая прямо связывать свое имя с саботажем.
— И что он тебе обещал взамен? — поинтересовался я.
— Хорошую должность в райкоме. Сказал, если помогу разоблачить вредителей, меня в отдел сельского хозяйства переведут.
Типичная схема. Используется молодой честолюбивый парень, которому обещают карьерный рост за небольшие услуги.
— А ты понимаешь, что натворил? — спросил Кутузов. — Месяц работы насмарку! Эти бактерии помогают очищать землю от промышленных ядов!
— Не знал я, — жалобно сказал Ефимов. — Дядя говорил, что вы просто деньги осваиваете, никакой пользы от экспериментов нет.
— Теперь знаешь, — заметил я. — Вопрос в том, что дальше делать.
Мы просидели до утра, обсуждая сложившуюся ситуацию. Постепенно Ефимов проникся пониманием реальных целей нашей работы. Рассказывал, как дядя убеждал его в необходимости «восстановить справедливость».
— Понимаете, — объяснял Володя, потягивая чай из граненого стакана, — я молодой специалист, без связей. Жить хочется не в деревне, а в городе. А тут дядя такую возможность предлагает.
— За счет чужого труда, — заметил Кутузов.
— Теперь понимаю, что поступил неправильно. Можно ли как-то исправить положение?
У меня возникла идея. Вместо наказания использовать Ефимова в своих интересах.
— Володя, — сказал я, — а что, если ты поможешь нам предотвратить будущие диверсии?
— Как?
— Будешь докладывать дяде о ходе нашей работы, но информацию станешь согласовывать с нами. А нам сообщать о его планах.
Предложение заинтриговало парня. С одной стороны, возможность исправить ошибку. С другой, шанс остаться полезным обеим сторонам.
— А дядя не догадается?
— Не догадается, если будешь осторожен. Просто докладываешь ему то, что мы сочтем нужным. А его планы передаешь нам.
— И что мне за это будет?
— Останешься работать в лаборатории, получишь ценный опыт, защитишь диплом по нашим материалам. Это лучше карьеры в райкоме.
Ефимов подумал, взвешивая предложение:
— А если дядя узнает, что я веду двойную игру?
— Не узнает, — заверил я. — Главное, ведите себя естественно.
К утру мы договорились. Ефимов становился нашим информатором, а мы получали возможность контролировать действия Лаптева.
Утром к нам в лаборатории пришел заведующий ветстанцией Николай Степанович Крыков. Пожилой мужчина в очках без оправы выслушал рассказ о ночном происшествии, несколько раз покачал головой.
— Неприятная история, — сказал он, снимая очки и протирая стекла. — Что предлагаете делать?
— Дадим Володе возможность исправиться, — ответил я. — Пусть поможет восстановить культуры под нашим контролем.
— А гарантии какие, что не повторится?
— Теперь он на нашей стороне. Понял, в чем смысл работы.
Заведующий подумал, барабаня