– Она на нас смотрит, как на умалишенных, – промямлила Годана.
Я вздохнул и, закатив глаза, отогнул губы, чтобы все полюбовались на мои крепкие и здоровые резцы.
– Действительно, ни малейших признаков морской язвы, – пораженно сказал Арант. – Как у неё это получилось?
– У неё очень сильное Равновесие? – предположила Годана. – Такое, которое не может поколебать море? О её народе мы ничего не знаем.
– Да, её спокойствию можно только позавидовать, – поддакнул Илья. – Она ни разу не плакала и даже глазом не моргнула, когда мы расстреляли хаоситов.
Ааант разочарованно отступил.
– Да, возможно, так и есть. Готовьте соль и прокалите нож. Я пойду к Дану Втораковичу.
Мне захотелось взять ложку и со всей дури зарядить ею промеж глаз этих… служителей Равновесия, а в особенности их муд… мудреца. Выжившую пассажирку корабля дальнего плавания не поразила цинга из-за того, что она была невероятно спокойна? Что за логика такая? Почему они связали частые остановки в портах со здоровьем, но не додумались до свежих овощей и фруктов?
Служители вышли из-за стола. Годана развела в печи огонь. Илья поднялся в спальни. Кое-кто начал готовить нож. Я посмотрел на этот беспредел и понял, что без моего вмешательства несчастный Дан следующего утра, скорее всего, уже не увидит. А служители лишь вздохнут и принесут свои соболезнования. Аранта, возможно, снимут с должности мудреца Порядка, и этой группе, наверное, назначат другого руководителя… Который может быть еще более фанатичным в вопросах веры и отнесется ко мне не так снисходительно и вежливо. Да еще будет лечить по своему разумению, не спрашивая ничьего совета.
Я встал и тихо вышел следом за мудрецом. Он, по крайней мере, прислушивался к своим подчиненным, а значит, к единственной здоровой пассажирке корабля дальнего плавания он тоже, вероятно, прислушается. Пусть она и не знает языка, но видеть и показывать она ведь способна? И я сначала пошел посмотреть на пациента.
Первое, что бросилось в глаза – отсутствие всяких плодовых деревьев во дворе. Красивая аллея была вся усажена березками, какими-то кустами и липами. Я оглянулся, высмотрел Аранта у самого большого дома и, спрятав руки в рукава, чинно подплыл к нему. Увидев меня, тот остановился.
– Тэхон, – уныло кивнул он мне и махнул рукой на гостевой дом. – Тебе нечего здесь делать. Иди назад.
Я поднял голову, строго уставился в его глаза и самым требовательным голосом сказал, позволив себе чуть споткнуться на сложном отчестве:
– Дан В-то-ра-ко-вич.
– Что? – оторопел мудрец. – Ты хочешь видеть Дана Втораковича? Нет! Это зрелище не для женщин! – он для убедительности замотал головой. – Нельзя!
Я нахмурился и повторил еще требовательнее:
– Дан Вторакович!
– Нельзя, говорю тебе! – уперся Арант.
Я попытался пройти мимо него в господский дом, но этот муд… мудрец схватил меня за руку и бесцеремонно потащил за собой! Я уперся, но что против двух с лишним метров тяжелого веса моя тушка? Словно вообще ничего не весит. Дикое ощущение беззащитности пронзило меня с головы до пят.
Я сделал пару шагов, нагоняя этого дуболома, и со всей силы пнул его под коленку. Не ожидавший нападения Арант с трудом удержался на ногах. Я вырвал руку и отошел со словами:
– Дан Вторакович!
На обычно добродушном лице отразилась такая ярость, что по моей коже побежали мурашки. Последуй хоть один удар – и я навеки останусь инвалидом.
– Ты хочешь увидеть Дана Втораковича? – с угрозой спросил Арант. – Ладно! Будет тебе Дан Вторакович! Только потом не реви!
Всю дорогу до комнаты пациента он нехорошо улыбался, видимо, предвкушая мою истерику, и, наконец, с издевательским поклоном открыл дверь. Я шагнул внутрь темного, полного затхлого воздуха помещения, раздвинул шторы, повернулся к постели и поспешно уткнулся носом в рукав.
Зрелище и впрямь было не для девочек. Лежащий мужчина был жуткого синеватого цвета. На его руках цвели кровоподтеки и мелкие болезненные точки. Да, моя догадка оказалась верной – больной словно сошел с иллюстрации учебника. Прикасаться очень не хотелось, но пришлось. Во-первых, для того чтобы исключить дополнительные болячки, а во-вторых, чтобы утереть нос Аранту, а то он слишком явно предвкушал женские визги. Когда я принялся за осмотр, мудрец издал удивленный звук, да и лицо у него весьма забавно вытянулось. А Дан Вторакович с трудом разлепил запавшие глаза, слабо улыбнулся в короткую бородку и прошамкал:
– Какое чудное видение меня посетило!
Самое жуткое – вокруг него стояли горшки с землей и цветами. Видимо, чтобы вернуть Равновесие.
– Цинга, – констатировал я после осмотра и, повторив и потыкав в Дана Втораковича еще несколько раз специально для служителя Равновесия, вышел прочь из жуткого места.
Я рассчитал верно. Обескураженный Арант вновь закрыл шторы и выскочил следом за мной.
– Как-как? Цинга?
Я, не сбавляя шага, закружил по дому в поисках кухни. Мудрец шел следом, как привязанный.
– Ты куда? Чего ищешь?
Задвинув повариху в угол, я перебрал все продукты и заглянул во все корзины. Свежих овощей с витамином С, пригодных для употребления болезненным ртом, было мало. Лук не подходил по вкусовым качествам, да и недостаточно в нем витамина для быстрого эффекта. Цитрусовых не было вообще – видимо, климат не тот. Морковь, свекла… Мало, слишком мало. Из всего, что содержало убойную дозу витамина, в доме нашлись лишь укроп с петрушкой. И мёд.
– Чего это она ищет? – не слишком вежливо спросила повариха.
– Да чтоб я знал!
Я поднял задумчивый взгляд на Аранта и поманил его за собой на улицу. Он послушно вышел. Я сошел с дорожки, сорвал ветку с ближайшего куста акации и, сковырнув с земли дерн, принялся за рисование. Мудрец следил за мной со всё возрастающим недоумением. Для начала я нарисовал ветку шиповника. Отдельно, для особо непонятливых – ягоду. Затем ветку смородины. Ягоду – тоже отдельно.
– Ягоды? – нахмурился Арант, ткнув в шиповник. – Ты искала ягоды?
– Ягоды, – кивнул я. – Дан Вторакович – ягоды.
– Но он ведь ел ягоды! В варенье!
Показывая, что под этим словом подразумевается, мудрец сбегал на кухню и принес горшочек. Но это варенье было слишком переваренным, в нем не было витаминов.
Я закатил глаза и замотал головой. Простая задача – донести, что нужны именно свежие ягоды и фрукты – без использования речи стала казаться невыполнимой.
– Ну что же ты хочешь сказать? – жалобно спросил Арант. – Он же ест всё, что дает земля!
И тут меня осенило. Я топнул ногой по земле, провел рукой по веткам, а потом сорвал лист и сунул