“На вот тебе пернатый!” — крикнул я и опрокинул ведро на гуся.
Птиц, весь в песке, возмущённо закричал “КРЯ-КРЯ-КРЯ!” и бросился наутёк, теряя перья. А я, гордо подняв голову и потирая пострадавшую попу, зашагал домой — победителем! На сегодня прогулок с меня хватит.
С тех пор все во дворе «то есть папа и мама» знали: со мной лучше не связываться, даже если ты огромный белый гусь. А попа… Что ж, она быстро зажила. Зато теперь у меня есть история, которой будут хвастаться всю жизнь! Хе-хе.
P.S. А гусь больше никогда не заходил в мою песочницу. Говорят, до сих пор боится совков и вёдер…
***
Визит мага.
Спустя полтора месяца дядя Валдай вернулся в наш дом — и не один. Вместе с ним явился старец в красной, отлитой огненным светом мантии. По виду ему можно было дать все пятьсот лет, если не больше, но эта мысль тут же разбилась о лёгкость, с которой он впорхнул в горницу и, усевшись за стол, принялся уплетать угощение с аппетитом юноши.
Когда последняя крошка исчезла с блюда, старик откинулся на спинку лавки, громогласно рыгнув — так, что стропила затрещали под напором звуковой волны, — и весело воскликнул:
— Ну что, где ваш вундеркинд? Давайте-ка показывайте диковинку!
— Перед вами, — буркнул я, с досадой отмечая, что на тарелке не осталось ни одной ватрушки. Я так и не успел попробовать — увлёкся чтением атласа, и всё время твердил себе: "Вот дочитаю страницу и пойду перекушу". Как же. "Почитал и поел" — не про меня.
— Ридикус Огнебровый, магистр гильдии "Пламя Феникса", к вашим услугам, — представился старик, театрально склонив голову.
— Вам бы больше подошло имя Ридикус Пожиратель Ватрушек, — скрестив руки на груди и насупив брови, я встал напротив него.
Маг разразился таким громовым хохотом, что черепица на крыше зашаталась в смертельной тоске по свободе.
— Ого, да ты и вправду шустрый! Палец в рот не клади, да, сорванец?
— Лучше бы ватрушку положили — на кой мне ваш грязный палец?
Старик, потирая седую бороду, изучающе разглядывал меня:
— Мне тут старый приятель поведал занятную историю. Говорит, малыш силой мысли сломал Око. Неужто правда?
— Без понятия. Просто оно стояло у меня на пути, а мне в уборную хотелось. Подумал: "Вот бы оно сломалось" — и оно сломалось.
Не стал врать я. Уж больно не просто дед перед мной.
— Да не может быть! — Огнебровый замедлил поглаживание бороды, его взгляд стал пристальным. — Эй, Валдай, подай-ка мою сумку!
Когда потёртый кожаный мешок оказался у него на коленях, маг извлёк оттуда знакомый мне по книгам артефакт — «Око Арканума. Эти кристаллы добывают только в Королевстве Пылающих Песков, и тамошние купцы, будучи монополистами, взвинчивают цены до небес, вызывая зубовный скрежет у прочих народов. Но песчаникам хоть бы хны — плюют они на недовольство с высоты своих золочёных барханов.
Старик наклонился ко мне и приложил кристалл к моей груди. Прошла секунда, другая... Ничего.
— Странно, — нахмурился маг.
И вдруг — щелбан! От неожиданности я потерял концентрацию — и камень вспыхнул ослепительно-белым светом, таким ярким, что Ридикусу пришлось поспешно убрать его от моей груди, дабы не лишиться зрения.
Но восхититься этим чудом никто не успел — дом вдруг содрогнулся, крыша обрушилась, грозя похоронить нас под обломками. Однако огненный маг успел выставить защитный барьер — мерцающий купол из сияющих рун укрыл нас от падающих балок.
Я стоял, заворожённо глядя на первое в жизни проявление истинной магии. Так и хотелось воскликнуть: "Привет, магия! Давай дружить, я хороший Мальчик!" Сердце бешено колотилось — одно дело читать о волшебстве в книгах, совсем другое — видеть его воочию, чувствовать на себе тёплый ветерок от колдующей плоти, вдыхать терпкий аромат разогретого воздуха. В этот момент я понял — все мечты моего детства меркнут перед этой ослепительной реальностью. Я точно хочу стать магом, самым лучшим и сильным.
Маг Огнебровый сохранял царственное спокойствие, но в его янтарных глазах уже плескалось раздражение. Поднявшись с лавки, он расправил плечи, и алая мантия, расшитая золотыми рунами защиты, развевалась за ним, словно пламенный шлейф. Руны я узнал из-за атласа и было их просто море. Каждый его шаг оставлял на полубортных досках едва заметные обугленные следы — неконтролируемое проявление магической силы.
Похоже старик зол, — жадно наблюдая за ним я старался запомнить всё.
Отец крепко обхватил мать за плечи, а меня прижал к груди. Я чувствовал, как учащённо бьётся его сердце — ровный, знакомый стук, который теперь сбивался от тревоги. Валдай шёл последним, его мозолистые пальцы нервно теребили ремешок мешка огненного мага.
Двор встретил нас странным зрелищем.
Трое латников в доспехах из сияющей стали, украшенных гравировкой в виде морских волн, держали под уздцы пятерых вороных жеребцов. Кони беспокойно перебирали копытами, чувствуя магическое напряжение. Их ноздри раздувались, выпуская клубы пара в холодный воздух.
Но настоящий интерес представляли двое что вышли вперёд.
Слева стоял мужчина лет пятидесяти, облачённый в парчовый кафтан цвета морской глубины, отороченный мехом белого песца. Его длинные, как ночное небо, волосы были перехвачены серебряным обручем с сапфиром. Но взгляд невольно притягивало массивное кольцо на правой руке — золотой змей, кусающий собственный хвост, а на её голове таился голубой камень. В его глубинах бушевал миниатюрный океан — волны яростно бились о невидимые берега, а в толще воды мелькали тени неведомых существ.
Кстати, об этом. Ещё лёжа в резной дубовой колыбели, я сделал удивительное открытие — моё зрение обладало невероятной остротой. Сквозь полумрак комнаты я отчётливо различал мельчайшие детали: каждую трещинку на потолочных балках, тончайшие паутинки в углах, даже микроскопических клещей, копошащихся в древесных порах.
Это было зрение, перед которым бледнели возможности лучших микроскопов моего прежнего мира. Я мог:
Различать отдельные чешуйки на крыльях ночных бабочек. Видеть, как пылинки медленно кружатся в луче закатного света. Наблюдать за передвижением мельчайших почвенных клещей.
Особенно завораживали пауки-сенокосцы, чьи тонкие ножки казались мне толстыми, как верёвки, когда я рассматривал их во всех подробностях. Их