Сам же глава клана сидит за одним из первых столиков, поглядывая на столичных гостей.
После официальной части начинается веселье. Гости набивают животы, оживленно беседуют друг с другом, кто-то даже идет в пляс. Девушки же, поняв, что среди столичных мужчин кандидатов в женихи нет, решают просто повеселиться, тянут меня с собой.
Поддаюсь, но спиной чувствую, как за мной все это время наблюдают. И уже не только кузены, но и сам глаза клана. Он стоит среди высокопоставленных гостей, они что-то ему рассказывают, а он испепеляет взглядом меня.
У другой стороны замечаю инспектора. Стоит особняком сам по себе, а вокруг вьются стайки дам, краснеют, кидают в него жаркие взгляды, но подходить не решаются.
– Леди Хельм, может достаточно? – подходит ко мне мэр, как только Гридранра Сурэла кто-то отвлекает беседой, а девушки отбегают за бокалами.
Глава города выглядит еще более нервным, чем раньше.
– Я не смогу вас защитить, – едва слышно выдает он.
– Мне не защита нужна, а помощь в раскрытии правды, – отвечаю мэру.
Вижу, что он желает что-то сказать, но вынужден отойти, потому что Гирдан Сурэл вновь кидает взгляд в эту сторону.
Мэр его опасается. Почему?
– Вот она! – отвлекаюсь на звонкие голоса девушек.
Подруги успехи захватить в плен не только фужеры, но и одного из столичных гостей? А с виду, такие скромные и робкие.
Приятно удивлена.
– Это она восстанавливает гиблые земли! – докладывает Мирта гостю. Тому самому молодому. – Леди Хельм.
– Так мы знакомы, – кивает мужчина, и его густые рыжие усы забавно изгибаются из-за улыбки. – Только раньше я знал вас под другой фамилией.
Верно, я ведь была замужем.
– И я рада вас видеть, лорд Баттон, – вежливо отвечаю.
Насколько я помню, он работал с отцом по всем вопросом закасательно закона, а потом из защитников перешел в министерство правопорядка. Я и сама планировала к нему подойти, но судьба опередила.
– В последнее время ходят интересные слухи о возрождении земель Хельмов, даже до столицы добрались, – произносит он с едва заметной улыбкой и многозначительно смотрит.
– И подумать не мог, что это ваших рук дело. Приятно удивлен. Ваш покойный отец гордился бы вами, – добавляет он, а затем прищуривается, глядя куда-то позади меня. – У вас тут все хорошо, леди Хельм?
Тут же слежу за взглядом столичного инспектора и натыкаюсь на Гирдана Сурэла. А затем и на остальных наблюдателей.
Лицо мэра напряжено, он следит за мной краем глаза. Племянники Гирдана, стоящие у колонн, не скрывают своего внимания – наблюдают открыто, нагло.
– За вами тут наблюдают так, будто вы экзотический паук в террариуме, – подмечает он.
– Не без этого, господин Баттон, – киваю я, а сама прицениваюсь, насколько можно будет доверять этому мужчине, если ситуация станет опасной.
Все-таки он не последнее место в министерстве занимает.
– Мой отец всегда отзывался о вас лучшим образом, теперь понимаю почему. Вы очень внимательны.
– Рад, что вы помните. И соболезную по поводу смерти вашего отца. Он был скромным, но хорошим человеком, – кивает чиновник. – Если нужна будет помощь, напишите.
Киваю в знак благодарности, и лорд Баттон отходит, чтобы побеседовать с теми, кто уже в очередь за его аудиенцией встал.
Я же вновь искоса поглядываю на врага, не спускающегося с меня взгляд. Вступать в открытую конфронтацию пока еще рано, хватит о того, что Гирдану не пришелся по вкусу мой разговор со столичным гостем. Одни боги знают, что он там мог себе напридумывать.
Решаю сделать вид, что ни о чем пока не знаю и ничего не расследую. Вот будет что ему противопоставить – тогда и столкнусь с ним лбом.
Полностью переключаюсь на беседу со знакомой бабулькой, которая когда-то была заядлой клиенткой в лавке Янги, и даже не замечаю, как одна мелодия сменяет другую. Зато в какой-то момент чувствую, как воздух вокруг вдруг становится горячее, а над головой нависает тень.
– Леди Хельм, – низкий голос обжигает затылок. – Наконец-то у нас есть возможность познакомиться лично.
Глава 41. Игра
– Леди Хельм, – низкий голос обжигает затылок. – Наконец-то у нас есть возможность познакомиться лично.
Медленно оборачиваюсь. Гирдан Сурэл возвышается надо мной – высокий, широкоплечий, с тяжелым взглядом карих глаз, в которых пляшут золотистые искры.
Его тёмные волосы с проседью аккуратно зачёсаны назад, открывая высокий лоб с едва заметными морщинами. Безупречный чёрный камзол с золотой вышивкой плотно облегает мощный торс, а на мизинце правой руки поблескивает массивный перстень с тёмно-красным камнем – как сердце вырванное из груди и закованное в металл.
– Обычно все сами стремятся представиться мне, – произносит он с холодной улыбкой, обнажающей идеально ровные зубы. – Но в этом случае первым подойти пришлось мне.
Каждое его слово пропитано высокомерием. Он смотрит сверху вниз, как на насекомое, слегка наклонив голову и прищурив глаза.
Стоящие неподалёку гости почтительно отступают, создавая вокруг нас островок пустоты среди шумного праздника.
– Не сочтите за грубость, – отвечаю, выбирая тон максимально нейтральный, а сама думаю, как бы со злости не сломать фужер в руках. – Местные жители предупредили меня о нехороших делах моей прабабушки, потому я не посмела мозолить вам глаза.
Сердце колотится так, что кажется – он должен слышать. Внутри всё переворачивается от ярости и желания бросить ему в лицо: «Я знаю, что ты сделал! Знаю, как ты уничтожил мою семью!»
Но вместо этого улыбаюсь неловко, отводя взгляд и делая маленький глоток вина, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Рано раскрывать карты…
– Местные? – его глаза сужаются, а в голосе появляются бархатные нотки, от которых по коже бегут мурашки. – Ах да, я слышал, что вы потеряли память. Это так?
Он наблюдает за моей реакцией, как ястреб за мышью, не пропуская ни одного движения. Ищет слабину.
Его пальцы легко постукивают по хрустальному бокалу в такт музыке – небрежный жест, но в нём чувствуется скрытое нетерпение.
– Это случилось в детстве. Какая-то хворь. Совсем ничего не помню до переезда в столицу, – подтверждаю, стараясь казаться спокойной, но чувствую, как предательски дёргается уголок губ.
Руки холодеют, а корсет вдруг становится слишком тесным, затрудняя дыхание.
Воспоминания проносятся яркими вспышками в голове, заставляя сердце сжиматься от боли.
Я помню всё, что он сделал! Мне, маме… Янге… нашим людям, едва не отравившимся на гиблых землях!
А Гирдан смотрит так, будто хочет поймать меня на лжи. За его вежливой улыбкой