Между крыльями сияло огромное круглое окно из цветного стекла. Низкое зимнее солнце светило прямо сквозь ее центр, проявляя сияющий цветок, который осенял сидящих внизу. Это и была та великолепная Просветленная Роза, в честь которой отец назвал Аалийю.
Мчась к тронам, она гадала, не прокляло ли ее насилие, совершенное над императором. И все же бежала, отказываясь сдаваться.
Некоторое время назад они с Рами вместе с небольшим отрядом паладинов направлялись в Кровавую башню, чтобы подготовиться к битве за Тайтинскую чащобу. Затем повсюду зазвучали рожки, эхом отдаваясь внутри дворца и за его пределами. Вскоре последовали крики и резкий лязг стали.
Аалийя убедила своих паладинов все-таки добраться до Кровавой башни. По пути они собрали еще больше придворных стражников. На бегу замечали отдельные стычки в окружающих залах, слышали взрывы бомб вдалеке.
Теперь их цель была уже видна.
Арка входа в Кровавую башню находилась справа от тронного возвышения. Они бросились к ней – но только лишь для того, чтобы натолкнуться на другую хлынувшую из нее силу. Паладины плотно сомкнулись вокруг Аалийи и Рами. Сквозь образованную ими стену она заметила Ангелона, который выбежал из-под арки вместе с толпой гвардейцев. А рядом с ним – принца Джубайра.
Обе стороны неуверенно застыли, не понимая, кто враг, а кто друг.
Аалийя протиснулась сквозь своих паладинов.
– Щит Ангелон! – крикнула она, дабы разрушить эту неопределенность.
Облегчение, отразившееся на суровом лице мужчины, было достаточным ответом. Он повернулся и выкрикнул какие-то приказы. Их две силы слились воедино.
Ангелон подтолкнул Джубайра к ней и Рами.
– В Кровавую башню нечего и соваться. Военный корабль обрушил на нее летучих воинов и огонь сверху, вынудив нас спасаться бегством.
Аалийя услышала звуки боя и взрывы.
– А что Парус и Крыло?
Ангелон кивнул:
– Драэр и Гаррин с горсткой бойцов пытаются сдержать заговорщиков. – Он указал на вход в тронный зал. – Надо уходить отсюда.
Все они повернулись, но прежде чем успели сделать даже несколько шагов, как битва ворвалась в зал – и с дальнего его конца, и через боковые галереи. Это было не начало боя, а его конец. Последние оставшиеся защитники пали. Окровавленные нападавшие сбились в кучу и бросились к Аалийе и Рами.
– Назад! – выкрикнул Ангелон.
Он попытался отступить к арке Кровавой башни, но оттуда выбежал прихрамывающий Парус Гаррин с горсткой раненых. Он вытер кровь с глаз и, покачав головой, прохрипел, подходя к ним:
– Проиграли…
– А Крыло Драэр? – спросила Аалийя.
Гаррин приложил кулак ко лбу – и как в знак приветствия своей императрице, так и в качестве воинского салюта.
– Пал.
Их группу оттеснили к возвышению, заперев на открытом пространстве. Даже за тронами негде было укрыться. Однако Ангелон был полон решимости умереть, отстаивая свой титул и выступая в качестве ее личного щита.
Он втолкнул Аалийю между тронами, встав перед ней. Джубайр занял свой пост сбоку от одного кресла, Рами – на противоположной стороне, возле императорского трона.
«Моего трона», – напомнила она себе.
Хотя, возможно, и совсем ненадолго.
Паладины и стражники плотно сомкнулись перед возвышением, образовав семь рядов – последний оплот империи.
Нападавшие – как в доспехах, так и без них – бросились штурмовать стены этого оплота.
И тут по залу разнесся пронзительный свист, который, казалось, становился все громче. Натиск на паладинов ослаб, и сквозь шум прорезался чей-то голос:
– Стойте!
Откуда-то сзади появилась фигура в сияющих доспехах, высоко поднявшая пару мечей и скрестившая их над головой в дерзком подобии клашанского герба.
– Сдавайтесь, и останетесь в живых! – крикнул принц Мариш, взгляд которого прожег серебряный прилив до самых золотых тронов – до Аалийи. – У меня нет желания проливать кровь моих братьев и сестер! – продолжал он. – Вы были обманом втянуты в предательское деяние, поэтому я не стану требовать ваши головы. Но сражайтесь, и у меня не будет выбора!
Щит Ангелон повернулся к Аалийе.
Ярость воспламенила ее. Она оттолкнула крупного мужчину в сторону и шагнула вперед, чтобы встать перед двумя тронами и ожечь своего брата гневным взглядом. И тут заметила какие-то тени, укрывшиеся за ним, а также белые одежды Дреш’ри, стоящего рядом с принцем. Это был тот ублюдок Зенг ри Перрин. Она не знала, насколько этот человек приложил руку к тому, чтобы склонить Мариша к этому акту предательства, к нарушению данной ей клятвы. И все же это не имело значения. Знала лишь одно: побудить ее вспыльчивого братца к каким бы то ни было действиям можно без особых усилий.
Аалийя напрямую обратилась к изменнику.
– Дражайший братец, – крикнула она насмешливым тоном, – ты что, свалился с «Соколиного крыла»? Или покинул свой корабль и дезертировал из имперских сил, только чтобы совершить этот акт предательства?
– Не переживай, сестричка! «Соколиное крыло» уже на пути сюда. И ведет за собой остальных из нашего Крыла, которые не будут мириться с изменой в наших стенах.
Аалийя боролась с желанием съежиться. Скольких уже удалось склонить на сторону Мариша? И сколько таких еще появится? Она понимала, что если этот переворот окажется успешным, то после этого ее уже никто не поддержит.
– А как же битва за Тайтин? – с вызовом спросила она его. – Ты ослабляешь нас, когда нам потребны все наши силы! Это поступок императора или труса?
В рядах Мариша поднялся ропот. Но это его нисколько не смутило.
– Мы всегда можем побить халендийцев! – прогремел он. – Они всего лишь муравьи у нас под ногами! Разве это не так?
Одобрительные возгласы встретили эти слова, заглушив первый робкий ропот.
– Самая большая опасность для империи находится в этом зале, – указал на нее Мариш. – Стоит прямо перед вами!
Аалийя поняла, что ее брат никогда не отступит.
«И в конце концов не оставит меня в живых».
Ему пришлось бы судить ее и приговорить к смерти. Она холодно осознала это и приняла как должное. Но Аалийя хорошо знала Мариша. Если она подчинится, он пощадит двух ее братьев.
Она повернулась к Джубайру. Тот, должно быть, прочел вопрос у нее в глазах. Он расправил плечи и слегка покачал головой. Потом дотронулся до застежки на своем горле. Джубайр отказывался передать этот плащ своему неверному брату. Плащ, который возложил его на плечи их отец, – и он не расстался бы с ним, чтобы умилостивить предателя, даже если б это стоило ему головы.
Аалийя повернулась к Рами, стоящему с другой стороны.
Преувеличенно уязвленное выражение лица младшего принца вызвало у нее легкую улыбку. Его молчаливый упрек был понятен. «Тебе обязательно вообще о чем-то спрашивать, дорогая сестра?»
Аалийя кивнула, шагнула вперед и столь же громогласно ответила:
– Мы не сдадимся! Ни тебе! Ни кому-то еще! – Она высоко воздела крепко сжатый кулак. – Да здравствует империя!
По рядам ее сторонников пронесся рев.
Аалийя отступила назад, зная, что приговорила их всех к смерти.
Рами наклонился к ее трону:
– А где же Тазар?
Она покачала головой, зная, что он находится за пределами дворца и никак не может связаться с ним. Тем не менее оставалась решительной, довольствуясь лишь одной маленькой милостью.
«Ему не придется смотреть, как я умираю».
* * *
Тазар следовал за Пратиком по темным туннелям под дворцом, молясь, чтобы чааен знал дорогу. Постоянно смотрел направо, налево и вперед, полностью заблудившись в этом лабиринте Дреш’ри. За ним следовал отряд Шайн’ра численностью в сотню человек.
По пути Пратик уже трижды приказывал Тазару остановиться и отправить небольшую группу Кулака к другим выходам. Его заместительница, Алтея, взяла на себя командование последней. Всем был отдан приказ пробиваться к Кровавой башне, откуда новоиспеченная императрица должна была руководить битвой на севере. Беспокойство за Аалийю сузило поле зрения Тазара до резко сфокусированной точки. Сердце сдавило ему