Микейн вздохнул, размышляя, как ему быть.
Анскар склонил голову, стараясь подобрать слова, которые убедят принца воззвать к своему отцу. Наконец рыцарь поднял голову, чтобы предпринять последнюю попытку.
К этому мгновению Микейн уже держал кинжал наготове. Он полоснул вирлианца по горлу.
Ошеломленный, Анскар отпрянул назад. Твердые как сталь руки схватились за шею, однако даже они не были настолько сильны, чтобы остановить хлещущую сквозь пальцы кровь. Из горла рыцаря вырвался булькающий хрип.
Микейн с сожалением посмотрел на алое пятно, расплывающееся у него на камзоле. Опять придется переодеваться! Анскар смотрел на него – потрясенный не вероломным ударом, а страшной догадкой.
– Да, это я приказал убить своего брата. Мой отец ни за что не пошел бы на такое. У него слишком великодушное сердце. – Принц стянул через голову испачканный камзол. – Для короля подобное благородство в мирное время можно считать достоинством, однако сейчас, когда надвигается война, это вред. – Он расстегнул крючки кожаной куртки. – Только посмотри, чем обернулась моему отцу подобная доброта. От младшего сына исходит смута. И неважно, по своей воле действует Канте или же он лишь инструмент в чужих руках. А есть еще та незаконнорожденная дочь, которую следовало прикончить, как только у ее матери начал округляться живот. Даже проявленное в память о прежней дружбе милосердие по отношению к рыцарю Грейлину, снова нарушившему клятву, угрожает нашему королевству.
Пробулькав свое несогласие с этими словами, Анскар повалился на каменный пол.
– Отныне вместо милосердия будет смерть. – Микейн вспомнил свое обещание, данное отцу. – Я стану молнией в руках громовержца-отца. Я буду бить туда, где потребуется смерть. Я избавлю короля от необходимости проявлять холодную беспощадность. Вот каким сыном я ему стану!
Стаскивая с себя одежду, принц вдруг осознал, что разглагольствует перед трупом. Снова послышался громкий стук в дверь. Микейн отступил от разлившейся лужи крови.
Со стоном закрыв глаза, он задумался, как ему быть.
– Принц Микейн, это Хаддан! – раздался голос из-за двери. – Со мной Исповедник Врит, принесший срочное известие из Цитадели Исповедников.
«Слава богам!..»
Микейн распахнул дверь.
– Похоже, всем нам перед отлетом нужно решить срочные дела. – Он отступил в сторону, открывая распростертое на полу тело. – Анскар проведал о том, как мы собирались поступить с моим братом.
В сопровождении Врита военачальник быстро вошел в комнату и почесал подбородок, увидев лужу крови.
– Жаль! Анскар был хорошим воином. Я надеялся со временем переманить его на нашу сторону.
Микейн его не слушал. Вопрос был улажен. Вместо этого принц повернулся к Вриту.
– Военачальник сказал, что у тебя какое-то срочное дело.
Исповедник оправился после первого шока.
– Да. До меня только что дошли известия о том, что утерянное оружие, возможно, можно найти в Приоблачье. И Витхаас готовит нам другое оружие.
– Какое еще оружие? – нахмурился Микейн.
Врит объяснил ему, что к чему.
Побледнев, принц бросил взгляд на труп Анскара.
«И я еще считал себя безжалостным…»
Глава 41
Микейн стоял на палубе боевого корабля «Тайтн», названного так по имени бога бурь. Над головой у него завис огромный пузырь, наполненный газом, который шатался из стороны в сторону подобно встревоженной лошади. Стальные тросы, на которых был подвешен корпус корабля, натужно скрипели. Под килем шестипалубного судна на причале суетились люди, готовя его к отправлению.
Рядом такая же суета кипела вокруг второго боевого корабля, «Пивлла», окрещенного в честь гиганта, поддерживающего небосвод. Еще утром только один корабль готовился вылететь в Приоблачье, однако после того, что` король Торант узнал в Цитадели Исповедников, он приказал, чтобы к «Тайтну» присоединился также и «Пивлл». Король намеревался подавить бунт в зародыше.
Микейн разделял отцовскую решимость.
У него на глазах дюжина монгеров, воинственных гюнов в кожаных доспехах с боевыми секирами и булавами, поднялась на корму «Пивлла». За ними последовали филасозавры на цепях и даже пара серпозубов, гигантских кошек с торчащими из оскаленных пастей огромными клыками.
Принц знал, что на борту каждого корабля также по центурии рыцарей, двадцать вирлианских гвардейцев и такое же общее число лошадей. Борта «Тайтна», как и его собрата, ощетинились чугунными пушками и гигантскими баллистами, стреляющими длинными копьями со стальными наконечниками. Вдоль нижних палуб за закрытыми портами скрывались штабеля бочек, готовых извергнуть вниз на землю алхимический огонь.
Микейн понимал, что такие силы собраны не только для того, чтобы выжечь семена зреющего заговора, – но также чтобы оставить почву бесплодной. После такой огненной демонстрации силы на высокогорье никто не посмеет поднять голос против короля – не говоря уж о том, чтобы поднять против него меч. Опять же народ крепче сплотится вокруг знамени Массиф. Микейн давно усвоил, как военная показуха воспламеняет сердца простолюдинов пламенной гордостью за своего короля и отчизну.
Но принц также знал, что это зрелище предназначалось не только для жителей Халендии, но и для армий Южного Клаша. Поход в Приоблачье станет грозным предостережением южному соседу. Флот Халендии состоял из двадцати таких кораблей, как «Тайтн» и «Пивлл», размещенных в ключевых точках по всему королевству. Известие о том, что произойдет на высокогорье, дойдет до Клаша, показывая решимость короля и предостерегая о бесплодности любых нападений.
Микейн протер рукавом камзола кирасу, придавая стали блеск. Принц сознавал, что у всей этой показной свирепости есть и еще одна цель. Вот почему он решил последовать примеру Анскара и облачился в доспехи перед тем, как отправиться на причал к «Тайтну». Отец хотел, чтобы звезда его старшего сына, наследника престола, засияла еще ярче. Если война все-таки разразится, народ будет знать, что у короля-громовержца сын выкован из стали и готов защитить страну от любого врага.
Микейн перевел взгляд на восток, на скалы Кручи. Быть может, оно и к лучшему, что покушение на Канте в трясине оказалось неудачным. Смерть на болоте явилась бы для брата бесславным концом, подводящим итог его растраченной впустую жизни. Но теперь гибель Канте послужит на благо королевству. Принц-в-чулане умрет как подлый узурпатор-неудачник, сраженный рукой доблестного наследника престола.
Микейн вздохнул, всматриваясь в затянутое туманом нагорье.
«Спасибо, брат! Твоя кровь надраит до блеска мои доспехи!»
Внимание принца привлекли твердые шаги по палубе «Тайтна». К нему подошел его отец, в полном королевском облачении темно-синих тонов и сверкающей черной кожи. Король Торант был подобен спустившейся на землю грозовой туче.
Микейн шагнул к отцу, собираясь опуститься на колено и попрощаться.
Вместо этого Торант сгреб сына в охапку, крепко прижимая к себе.
– Понимаю, Микейн, я поставил перед тобой сложную задачу. – Отстранив принца, король схватил его за плечи. – Но знай вот что. Я не разгневаюсь, если ты просто доставишь брата домой. Больше того, наверное, я даже буду этому рад.
Микейн склонил голову, стараясь скрыть от отца свое разочарование. Даже сейчас, столкнувшись с угрозой бунта, король не желал ожесточить свое великодушное сердце. Принц постарался скрыть в своем голосе горечь, мысленно напоминая себе о том, что сам он будет беспощадно сеять смерть там, где это потребуется.
– Отец! – кашлянув, заговорил Микейн. – Я сделаю все возможное, чтобы вернуть Канте в Вышний. Обещаю!
– Я в этом не сомневался, – удовлетворенно кивнул Торант. – Что же касается девчонки, которой, согласно пророчеству, суждено принести конец света, ее нужно убить. И пусть не будут знать пощады те, кто ей помогает.
Микейн преклонил колено.
– Будет исполнено! – заверил он короля, опять же, скрывая новую ложь, только что родившуюся у него в сердце.
После кровавых событий в Цитадели Исповедников принцу пришла мысль попробовать найти лучшее применение этой девчонке, девушке неизвестного происхождения, обладающей таинственными силами.