— Не уходи!
— Я скоро вернусь. — На счету было каждое мгновение. — Только остановлю этого барана. С тобой побудет Сюли. Я поставлю защиту. Они не посмеют сюда сунуться.
Яньлинь неохотно разжала пальцы.
Я активировал печать барьера, затем вторую, создавая летающий лепесток. Вскочил сверху, поднимаясь над домами. Заклинание левитации тратило уйму фохата, а потому изучали его мастера… и не в меру любопытные ученики, которые не прочь покопаться в архивах.
Зал тренировок, значит?
Шу с дружком вряд ли ушли далеко. Скорее всего, Хуошан подумал также и направился туда.
Солнце слепило глаза. Внизу проносились соломенные крыши и стиснутые домами людные улочки. Я едва не запутался в хвосте воздушного змея. Уклоняясь, пропахал борозду по скату, почти свалился, выправился — не иначе каким-то чудом.
Первым я заметил Шу.
Крысюк с Танзином оккупировали восьмиугольную деревянную беседку и что-то в лицах обсуждали, гогоча и игнорируя недовольство окружающих. Завидев Хуошана, они переглянулись, обидно заржали.
Я бросился наперерез.
И опоздал. Друг атаковал раньше.
Рой шипов прошил воздух. Шу попытался защититься, но ему явно не хватало времени завершить заклинание. Танзин и вовсе не подумал испугаться.
Лозы спелись плотной стеной, окружая беседку. Хлестнули перед лицом Хуошана, вынуждая того отступить.
— Что здесь происходит⁈
Только вмешательства первого ученика не хватало!
В роще Вэй не показался мне скотиной, но было бы глупо забывать, из какого он Дома и чью сторону, соответственно, примет. Трое на двоих — неприятный расклад, и если крысюк и его подпевала опасения не внушали, то солнечный гений Лозы — другое дело.
— Ты же видел, они сами к нам полезли!
Шу благоразумно держался за спиной Вэя и довольно лыбился.
— Вы, уроды, напали на нашу подругу!
Хуошан плевал на последствия, точнее, под ноги первому ученику. Вэй на оскорбление отреагировал удивительно спокойно. Обернулся к приятелю, приподнял бровь.
— Мы просто хотели познакомиться с Яньлинь поближе. Она выглядела такой одинокой. У меня и в мыслях не было посягать на чужую девушку, — осклабился Шу, отвечая на немой вопрос старшего. — Может, этому олуху стоило уделять больше внимания… подруге, тогда бы она не закатывала сяцзяо [Публичная истерика, когда девушка ведет себя словно ребенок, требуя внимания партнера. В какой-то степени даже поощряется обществом].
На улыбку белобрысый не ответил.
— Шу, Танзин, Хуошан, пойдете со мной. Саньфэн, ты тоже.
— Раскоманд…
Я ткнул приятеля локтем в бок, покачал головой, кивнул на зевак вокруг.
— Не дури.
Что-то подсказывало: спорить с первым учеником себе дороже. Вэй был зол и не расположен дурачиться, как в прошлую нашу встречу. А людный сквер — неподходящее место для разборок.
Быстро выяснилось, что направляемся мы к Дворцу Старейшин. Плохо. Хуошану не стоило ждать снисходительности от главы Фухуа. Однако и Шу встрече с мастерами Лозы не шибко обрадовался. Сбледнул, догнал первого ученика, неуверенно схватил за рукав.
— Вэй, может, не надо вмешивать старейшин?
— Я тебя предупреждал, — высвободился тот.
Зачарованные двери отворились легко: нас ждали.
Сквозняк пронесся по залу, зашелестели свисающие с потолка камифуды [бумажные талисманы]. Закружил, играя, случайно залетевший во Дворец персиковый лепесток. Опасливо, словно боясь потревожить, дотронулся до склонившегося над сянци [китайские шахматы] старейшины Диши.
— Вэй, радость моя? — тот поднял взгляд от доски, растянул губы в слащавой до тошноты улыбке. — О! Да тут, никак, весь цвет Дома собрался? Что привело вас, драгоценные?
— Старейшины Тэнг Бинь, Тэнг Диши, — Вэй прижал кулак к ладони, склонился в приветствии. Я, помедлив, последовал его примеру. А потом жест повторили и остальные ученики, даже Хуошан. — Прошу прощения, что прервал вашу партию. Дело касается нарушения правил Дома и воли главы. И, вероятно, оскорбления чести девушки.
— Девушки, вот как? Слышите, уважаемый Тэнг Бинь, а наши мальчики, похоже, выросли.
Второй старейшина, дотоле сидевший неподвижно, резко повернул голову и уставился на нас немигающим кукольным взглядом. Проняло даже Хуошана, еще недавно собиравшегося разнести полдеревни в щепу. Шу и Танзин сникли, старательно изучали пол. В другой ситуации я бы позлорадствовал над рожами этих ничтожеств, но сейчас мне было не до того — на плечи давил невидимый пресс.
Старейшина Диши вздохнул, и «пресс» слегка ослаб:
— Девушка, значит… Девушек надо баловать. А оскорбление чести нехорошо, совсем-совсем нехорошо.
— Пятнадцать минут назад я остановил драку между Шу и Хуошаном. Танзин и Саньфэн, — Вэй покосился на меня, и в его голосе почудился упрек, — полагаю, не преминули бы вмешаться. Насколько мне известно, причиной послужило неподобающее поведение Шу и Танзина по отношению к старшей ученице Яньлинь.
— Мы просто пошутили… — заикнулся Шу.
— Они порвали на ней одежду! — не сдержался Хуошан, с ненавистью глядя на крысюка.
— Тише-тише, дорогие, не надо кричать, — всплеснул руками старейшина Диши, и те разом замолчали: похоже, не обошлось без воздействия. — Драка — это нехорошо. Глава Фухуа запретил драки между учениками. Мне очень жаль, — он удрученно покачал головой, — но придется вас наказать. Чистота в душе начинается с чистоты в доме, поэтому, надеюсь, уборка площади перед Дворцом поможет вам обрести гармонию в мыслях, а заодно лучше понять друг друга. Труд, он сближает.
На месте Тэнг Диши я бы на это не надеялся.
Зашевелился, привлекая к себе внимание, второй старейшина.
— Уважаемый Тэнг Бинь, вы хотите что-то добавить?
Тот кивнул, щелкнул пальцами — звук получился неожиданно звонким и резким. На Хуошана и Шу упала светящаяся зеленая сеть из фохата, впиталась в тело. Взгляд кукольных глаз переместился на меня, и я невольно напрягся: не знаю, какую именно печать использовал старейшина, но подозреваю и, судя по побледневшему лицу крысюка, не напрасно, та еще пакость.
— Тот, кто применяет силу, всегда должен думать о последствиях, — голос у Кукольника оказался под стать внешности, скрипучий и неживой. — Так урок запомнится лучше.
Тэнг Бинь отвернулся, и я облегченно перевел дух.
— Вы пугаете, уважаемый Тэнг Бинь, — мастер Диши почесал всклокоченную бороду. — Что касается причины драки… Полагаю, правильнее будет выслушать саму пострадавшую. Конечно, поговорить с Яньлинь следовало бы ее наставнице, но милую Орье вызвали к главе в исконный Дом. И сюда она прибудет не раньше часа петуха [6–8 часов утра]. Красавицы Веики и Инюэ сейчас инспектируют деревни. А мы не можем держать