Словно отзываясь на мои мысли, над лесом взлетела «Пасть зверя». Если друг решился потратить кристаллы, значит, дела у него совсем плохи.
— Это печать Хуошана? — подходя, встревоженно уточнила, Яньлинь, лишая меня последней надежды, что показалось.
— Надо проверить, но…
Я оглянулся на Лоулань и Янцзы. По большому счету, мне должно быть плевать на учеников Лозы, но я слишком много приложил усилий, чтобы вытащить придурка из жвал «пауков».
— Я присмотрю, — пообещала Яньлинь. — Лучше возьми это. На всякий случай.
Она протянула мне хояо, ответила на невысказанный вопрос:
— Было в сумке у Янцзы. Мы прихватили заодно, пока его самого волокли.
Правильно говорят, что трус, покидая поле боя, бросает все свои вещи, храбрец остается при своем, а такие умницы, как Яньлинь, еще и подбирают за трусами.
— Я дождусь старейшин. А потом тебя догоню. Будь осторожен.
* * *
Рассвело.
Роща, пронизанная лучами солнца, выглядела сонной и мирной. На траве блестела роса. Вдоль земли тянулись языки тумана: похоже, близко вода.
Никаких следов Вэя, Хуошана или почуянного ночью сражения. Я ошибся с местом?
Чужое присутствие я ощутил внезапно, будто заклинатель до этого скрывал свое присутствие, а тут то ли передумал, то ли потерял концентрацию. Из учеников подобными трюками баловался только белобрысый.
— Привет! — поздоровался я, оборачиваясь. — Как дела?
— Прекрасно. В отличие от тебя, — прошипел до боли знакомый голос.
Глава 23
Свистнула лозовая плеть. Я инстинктивно откатился вбок, но крысюку-таки удалось меня зацепить: кошель с кристаллами фохата лопнул, изумрудные камни разлетелись во все стороны. Ответную атаку из роя шипов Шу отбил той же плетью, закрутив ее перед собой.
— Вот ты и попался, гнилая колючка!
Я с досадой цокнул. Столько усилий, чтобы добыть их! А теперь мой козырь на крайний случай затерялся в траве. Проклятый крысюк! Даже если бы и захотел, не смог бы найти более неподходящего времени для разборок. Весь план грозился сорваться из-за этого урода!
— Где дружка-то потерял? Двое на одного да со спины — обычно вы с Танзином только так и бьете! Как девчонки!
— Со слабосилком, вроде тебя, я справлюсь и сам.
Уверенность Шу мне не понравилась: с чего это он оборзел? И на оскорбления не реагирует…
— Смотри, не надорвись! Забыл уже, чем закончилась наша… беседа у озера?
— За это ты тоже ответишь!
Папоротники всколыхнулись, потянулись вверх, сплетаясь друг с другом. Деревья вздрогнули, сбрасывая листву. Та закружилась, подхваченная внезапно поднявшимся ветром, легла чешуей. Мгновение — и рядом с самодовольно лыбящимся Шу повисли, извиваясь в воздухе, два травяных дракона. Демоны? Крысюк освоил новый фокус? Занятно. Не помню, чтобы среди старших печатей Дома Лозы было что-то подобное — по крайней мере, в тех свитках, которые позволили изучать нам с Хуошаном.
Спустя секунду стало не до лишних мыслей.
Демонические слуги атаковали.
Я уклонился от первого, вспорол призванными когтями бок — на землю посыпались обрывки стеблей и листья. Перепрыгнул через его собрата, грозившего сбить меня с ног. И тут же пригнулся: рана в боку первого полностью затянулась, и тот снова напал. Гребень второго разлохматил рукав ханьфу, чудом не зацепив меня самого.
— Хорошо пляшешь, колючка!
Я пропустил насмешку мимо ушей. В бою должно держать гнев в узде, а голову холодной. Контроль над драконами, наверняка требует уйму фохата. Я не знал пределов Шу, но полгода назад в бою у столба-стража да и в стычке у озера он явно уступал мне, и подобная атака опустошила его сосуд если не полностью, то весьма значительно…
«Я кровь от крови земли, плоть от ее плоти. Свет, заключенный во мне, явись и стань воплощением моей воли!»
Призванная лоза оплела тело ближайшего дракона, сжалась, разрезая его на множество частей. Второго я располосовал когтями.
Следующим станет крысюк!
Я увернулся от упавших сверху сетей. Рой лиственных мух противника разбился о мой щит. Пахнуло болотом и гнилью. Земля дрогнула, выстрелившие из нее вьюнки опутали ноги. Неужто Шу думает, что примитивные силки смогут поймать меня? Разве задержать — и то на пару секунд!
Даже мгновение в бою — слишком много.
Очередного дракона я встретил лоб в лоб, едва успев подставить скрещенные когти. Пасть с неожиданно острыми травяными клыками дрожала в нескольких пальцах от лица, от смрадного дыхания враз запершило горло, а зрение утратило резкость. Яд? Демоны Дийюй!
Я напрягся, отшвырнул ядовитую тварь. Уклонился от хлестнувшего перед глазами хвоста.
Свистнуло.
Плеть обожгла бедро, и, не удержавшись, я повалился на колени. Отвлекшись на дракона, я выпустил из виду его хозяина.
— Это тебе за то, что нас наказал Тэнг Бинь!
Плеть снова свистнула, обмоталась вокруг запястья. Больно, паскуда! Но хоть лицо защитить успел.
— А это за то, что выставил меня дураком в первый раз! — куражился крысюк.
Я дернул лозу, надеясь подтащить противника к себе, но тот выпустил плеть, и тут же ударил роем острых, словно бритва, листьев.
— Ну как, весело, колючка? Мне вот очень!
Рядом с ним сплетался новый дракон. Демонические твари, «мухи», болотные силки, сети, плеть — откуда у Шу столько сил? Неужели… паршивец поднялся на следующую ступень Пути Света? Невозможно! Когда бы крысиный выкормыш успел добраться до вершины Тяньмэнь и вернуться? Ему наверняка кто-то помог — кто-то из старейшин?
Я поднялся, пошатнулся, но устоял. Порез на ноге жгло. Под ребрами растекался неприятный холодок.
Мне уже приходилось сражаться с противниками, у которых было больше фохата. С тем же Хуошаном, например. Сила сама по себе ничего не решает. Пусть мне так и не удалось освоить старшие печати Лозы и уже месяца два как не хватало энергии на старшие печати Шипа, я всегда умел пользоваться тем, что есть — а эксперименты с объединением техник двух Домов отшлифовали этот навык почти до совершенства.
В поединке силы и умений всегда берет верх непредсказуемость — пример белобрысого, победившего младшего мастера, тому подтверждение. Но мне-то пока не удалось догнать Вэя. И вокруг не тренировочная арена. Если ошибусь, второго шанса, похоже, не будет.
— Как-то ты поскучнел, колючка. Неужто до твоих черепашьих мозгов наконец дошло, что вы — мусор? А мусор из Дома надо выносить!
Чем дальше, тем сильнее от Шу веяло жаждой крови, желанием убивать. Оно накрывало