— Вот и хорошо, — снова мягко улыбнулась инспектор. — Завтра утром ждите Джейн. Соберите вещи, квартиру в Луначарске-Подольском, где расположена фабрика «Детский мир», вам выделят.
— Спасибо! — не сдержала-таки слез кукольница, нащупала в сумке носовой платок и высморкалась. — Я и не думала, что мое увлечение кому-то нужно! Мне… мне теперь есть ради чего жить! Спасибо, спасибо, спасибо!
Немного успокоившись, она попрощалась и покинула кабинет. Ирина Владимировна чувствовала удовлетворение от хорошо сделанной работы и продолжала улыбаться. Помогла человеку найти себя! Это просто здорово. Жаль, большинство приходящих к ней все так же ничего не хотят делать, только требуют, требуют и требуют, думая, что их требования имеют какое-либо значение. Но бездельники не имеют права ни на что. Их полностью обеспечивают, вот пусть и будут довольны.
Следующие несколько посетителей хорошего настроения не добавили, все они хотели только одного — омоложения, причем ничего из себя не представляя. На вопрос, какую пользу они приносят обществу, ни один ответить не смог. Одного самого настойчивого вообще пришлось выставить из кабинета под угрозой внесения в серый список.
В кабинет вошел пожилой толстяк восточного вида, представился Давидом Григоряном. Он, не поздоровавшись, сел и уставился на Ирину Владимировну хмурым взглядом.
— Добрый день! — вежливо наклонила голову она. — Вы по какому вопросу?
— Омоложение! — хрипло каркнул толстяк.
Быстро проверив его через искин, инспектор вздернула брови — вот эта вот сволочь требует омоложения? Совсем обезумел? Придется поставить на место.
— А кто вам сказал, что оно вам положено? — язвительно поинтересовалась она. — Вы даже не в сером, а в черном списке.
— А за что? — сжал кулаки Григорян. — Что я сделал-то?
— Вам напомнить об изнасилованных еще до имперских времен девушках? — вскинула брови Ирина Владимировна. — А были ведь еще и мошеннические схемы, вы грабили самых несчастных и беззащитных. Ах да, еще и создание этнической банды. Подкуп, шантаж и прочее, прочее, прочее. Нет, не уважаемый, такие, как вы, в будущем не нужны.
— Так не доказали же ничего! — взвизгнул толстяк. — Не доказали! Суд меня оправдал! А сучки пожалели, что оклеветали уважаемого человека! Их же за клевету и привлекли!
— И сколько вы заплатили судье?
— А вы докажите!
— Вы так и не поняли, в какой стране живете, — укоризненно покачала головой инспектор. — Все ваши деяния известны. Скажите спасибо, что в имперские времена вы сидели тихо, иначе давно бы были на Сауле. Вы зря привлекли к себе наше внимание, таких подонков мы не терпим. Идите и ждите ареста, сбежать не получится.
— Суки поганые! — вскочил, сжав кулаки, Григорян, но появившийся под потолком в правом углу кабинета боевой дроид быстро охладил его порыв.
Немного постояв, армянин скрипнул зубами и опрометью ринулся прочь из кабинета. Не было никаких сомнений, что он попытается спрятаться. Ирина Владимировна укоризненно покачала головой и передала данные посетителя в криминальный отдел милиции — до многих, совершивших преступления еще в доимперские времена, пока не дошли руки, людей не хватало.
Минут через десять в кабинет вошла аккуратно одетая ветхая старушка в длинной юбке, теплой кофте и белом платочке. Она ласково улыбнулась хозяйке, с явным облегчением села и негромко сказала:
— Здравствуй, доченька!
Ирина Владимировна едва заметно усмехнулась. «Доченька» была старше посетительницы раз в пять, но говорить этого она не стала, а тоже вежливо поздоровалась, после чего спросила:
— Вы по какому вопросу, матушка?
— Да я и сама не знаю, — вздохнула старушка. — Жила себе в деревне, век свой доживала, а мне уж скоро сто будет, никак не помру. Недавно на нашу ферму девчата приехали с какой-то Владии, чего-то там делали нужное. Так они меня два дня уговаривали к вам прийти. А зачем оно надо, не сказали. Но девчата хорошие были, веселые, настоящие, работы не боялись, весь навоз у меня в хлеву убрали, у самой уж сил не было, и не строили козьих морд при этом, как городские девки. Вот я и решила сходить.
— А зовут вас как?
— Ой, а я не сказала? Вот дурында старая! Василиса Степановна Иванишина, агроном бывший колхозный. Учительшей еще работала недолго. Сыны мои и внуки в девяностые сгинули, ехали на автобусе, его грузовик в бок и ударил, с дороги скинул, вся семья погибла. А я вот зачем-то живу и живу, никак меня Бог не приберет. Силушки уже никакой нет…
Проверка информации по этой старой женщине заставила Ирину Владимировну задохнуться — да как ее раньше не нашли, это же бриллиант! В родной реальности именно Василиса Иванишина разработала проект терраформирования безжизненных планет и воплощала его в жизнь. Как же ее могли упустить? Хотя понятно, жила в деревне, никуда не ездила из-за старости. При этом дома она дожила до победы и прошла омоложение.
— Так зачем меня сюда девчата послали? — не выдержала долгого молчания старушка.
— Для того, чтобы снова стать молодой и прожить еще долго, — улыбнулась инспектор. — Мне, например, четыреста шестьдесят восемь лет. Вы хороший человек, а в нашей реальности были известны, как выдающийся агроном, планетолог и аэролог, когда мы улетали, вашей альтер-эго было больше пятисот лет, и она была еще бодра и весела.
— Да не может быть! — Василиса Степановна ошалело уставилась на появившуюся в воздухе голограмму, изображавшую веснушчатую крепкую девушку в простом ситцевом платье, именно так она выглядела в далекой молодости. — Да неужто не сказки это, про омоложение-то?
— Далеко не сказки, — заверила Ирина Владимировна. — Вот прямо отсюда и отправим вас в марсианский госпиталь, через две недели снова вот такой станете. В жизни ведь еще много интересного! Нам такие люди как воздух нужны! Вы стольким еще сумеете помочь и столько сделать!
— Ну, коли я кому-то нужна, то отправляй, милая, — разулыбалась старушка, не ждавшая ничего подобного. — Я-то думала, что обо мне все давно забыли…
— О хороших людям мы помним.
Через двадцать минут в канцелярию прибыли врачи из госпиталя и увезли пациентку на каталке — она на ладан дышала.
Ирина Владимировна удовлетворенно кивнула. Она действительно делала полезную и важную работу. Жаль, что таких вот находок невероятно мало, в основном бездельники и обыватели идут. Но их тоже нужно выслушивать. Если нужно, осаживать, а если чего-то стоят — помогать. Инспектор вздохнула и