– Нет, нет, я не феминистка, – пошла на попятную Синтия. – Можешь не переживать.
Быстро клюнула меня в щечку, помахала ручкой.
– До вечера!
Понятно, отчего Синтия такая в курсе всего текущего феминизма. «Стеклянный потолок» в ФБР. «Мальчики Гувера» не пускают по карьерной лестнице женщин. В прошлый приезд Родригес говорила, что она одна из первых агентов в юбке. Прошла полный курс подготовки, а держат ее на десятых ролях – принеси, подай, выйди вон.
Я протолкался через толпу к павильону охраны, сдал чемоданы в камеру хранения. Пожилой чернокожий секьюрити мне объяснил, что мне нужен не сам небоскреб ООН, а рядом стоящее здание секретариата. Туда я и направился.
Еще один охранник, уже в самом здании, вызвонил мне советское полпредство, и оттуда спустился рыжий парень в строгом костюме, в лаковых туфлях. Прям бери и пиши картину «настоящий дипломат». Тем не менее Егор оказался вполне свойским парнем, разговорчивым, улыбчивым. Пока добирались до шестого этажа, где располагалось советское полпредство, подмигивал всем окрестным секретаршам.
– Мы тут в целом спокойно живем. Провокации случаются, но редко, – вводил меня в курс дела Егор. – Здания ООН вообще обладают экстерриториальностью, американские власти тут не появляются. Так, собачимся по мелочам с штатовским полпредом на заседаниях Совбеза, ветируем друг друга. С англичанами тоже натянутые отношения. Зато сколько у нас тут сторонников среди стран, которые выбрали социалистический путь развития! Мы тут недавно считали – пятьдесят две страны! Представляете?!
Вход в советское полпредство на 6-м этаже охранял коротко стриженный комитетчик с пиджаком, оттопыренным под мышкой. У меня проверили документы, сличили фотографию. Потом Егор повел меня по отделам. Попутно он рассказывал о том, чем занимается полпредство. В основном – продвижением советских интересов. Дипломаты участвуют в разных заседаниях ооновских комиссий и Совбеза, генеральной Ассамблее, поддерживают контакты с другими представительствами и ключевыми международными фигурами. Много болтовни, еще больше разных бумаг и документов.
– Я сейчас сообщу Якову Александровичу о вашем приезде. Подождите пока здесь… – Егор указал мне на пустующий стол, ушел к полпреду. Малик. Яков Александрович. Главная гроза Союза в Штатах. Его негласный статус в МИДе даже выше, чем у посла – поработал замом у Молотова, потом у Вышинского. Одним словом, сталинская номенклатура. С Громыко не сдружился – услали его главным в ООН. Причем уже по второму кругу – первая «ходка» была с 1948-го по 1951 год. Говорят, очень крутой товарищ, резкий, за словом в карман не лезет.
Я присел за стол, прислушался к разговорам сотрудников. Одни мужчины, в основном в возрасте. И ни одной женщины. Сквозь стрекот пишущих машинок расслышал историю какого-то молодого переводчика-стажера. Американца прикрепили к делегации китайцев вторым номером. С первым что-то случилось, и новичок «вышел на поле на замену». Переводить надо было утреннее заседание комиссии по международному праву, и вместо Дцао шанг хао перевел приветствие ведущего как Тсао шанг хао. Всего пара букв, а какой эффект! Переводчик послал китайцев на… Что любопытно, те промолчали и даже в лице не поменялись. Может, подумали, что так и надо? Сейчас очень популярна фраза про «последнее китайское предупреждение». Бедных жителей Поднебесной кошмарят американские самолеты-разведчики. Сбить их китайцы не решаются, но после каждого пролета аккуратно присылают в Штаты дипломатическую ноту с предупреждениями и угрозами.
Об инциденте на заседании узнали только после того, как начали расшифровывать пленку. Скандал! Стажер уволен, главный переводчик оштрафован.
– Товарищ Орлов! Прошу в переговорную… – это появился Егор.
Вот тут-то на меня все и уставились. Даже стрекот машинок прекратился. Я пожал плечами, снял бейсболку. Чего уж теперь шифроваться.
– Вы почему не в костюме?! – Малик с ходу на меня наехал. Высокий, с орлиным носом, бровями вразлет… Сам он был одет в строгий черный костюм с темным галстуком в тон.
Вот это встреча. Ни привета, ни как насчет чая…
– Жарко! – я помахал бейсболкой, пригладил свою майку-поло поверх джинсов. – Вам тут бы не помешали кондиционеры.
Надо было видеть лицо Якова Александровича. Покраснел, открыл уже рот, чтобы поставить меня на место… и тут в комнату зашел еще один персонаж. Чернявый брюнет с роскошными усами, легкой небритостью. Он как раз был одет совсем не в костюм, а почти так же, как и я – в джинсы, в рубашку с закатанными рукавами. На бычьей шее я увидел золотую цепочку.
– Орлов приехал! – брюнет крепко пожал мне руку, сел без спросу, тут же закурил. – Ну теперь заживем!
В его голосе слышался легкий кавказский акцент, но именно, что легкий.
– Карманы выверни.
– Что?
Тут я напрягся.
– Хотя бы задние.
Брюнет переглянулся с Маликом.
Я пожал плечами, вывернул все карманы. В них была какая-то мелочь плюс жвачка.
– А теперь сумку открой! – брюнет продолжал командовать, затягиваясь сигаретой.
Пришлось выворачивать на стол небольшую спортивную сумку, в которой я хранил бумажник, документы, ключи с четками. Последние заинтересовали обоих мужчин. Мне их сделали в СпецНИИ из стальных двенадцатидюймовых гаек. На специальной железной цепочке.
– Ого! – Малик заинтересовался. – Бывают такие четки? Зачем они вам?
Я чувствовал все возрастающее раздражение. Взял четки в руки, повертел их и внезапным ударом хлопнул по столу. Бу-ум! Отколовшийся кусок упал на пол. Малик вздрогнул, почти вскочил на ноги. А брюнет даже не шелохнулся. Затушил сигарету в забитой пепельнице, ощупал сумку со всех сторон.
– Ты, Коля, не обижайся. На прошлой неделе фэбээровцы сунули одному нашему сотруднику жучок в карман пиджака. Так он весь день, мудак, с ним так и проходил по полпредству. Чего там наслушались американцы – бог знает. Я – Беварасп Дзагоев.
Так… вот и резидент нарисовался. Про Дзагоева в ПГУ меня предупредили. Восходящая звезда советской разведки. Делает такие операции – закачаешься.
– Зови меня просто Боря! – махнул рукой Дзагоев. – И давай на «ты».
– А чем Беварасп плох? – поинтересовался я, замечая, что Малик морщится на все это панибратство.
– По-осетински Беварасп – это имеющий много коней… – засмеялся резидент. – Ну какие у меня кони? Одни ослы… – Дзагоев махнул рукой в сторону комнаты с дипломатами.
Малика опять перекосило. Я уселся за испорченный стол, начал собирать вещи обратно в сумку. Резидент поднял обломок мебели, бросил в корзинку.
– Ну вот, теперь меняй стол в переговорке. А мне говорили!
– Что говорили?
– Резкий, как пуля, дерзкий. Вон, Якова Александровича напугал. А ему еще на Совбезе сегодня выступать!
– Меня Сталин не пугал, а уж этот… – махнул рукой на меня Малик. – Некультурно себя ведешь, Орлов! Только приехал, а уже мебель портишь.
– Ничего, нам полезно встряхнуться, – Дзагоев опять закурил, – а то киснем тут,