Я посмотрел книжку по эксплуатации. Форд рекомендовал заливать 89-й бензин класса Midgrade Plus – что-то среднее между нашими АИ-92 и АИ-95. Жрет, конечно, немало. 21 литр на 100 километров. Когда евреи опять зарубятся с арабами и цена бензина взлетит, этот жеребец разорит многих владельцев. Ну да мне плевать – ВШК платит за все.
Сделали кружок по подземной парковке. Машина шла плавно, разгонялась моментально. Очень приемистая. Когда уже парковался, Вихо вдруг забеспокоился:
– А могу я взглянуть на твои права?
Я порылся в сумке, подал механику красную книжечку, больше напоминавшую профсоюзный билет или пропуск. На ней было написано по-французски “Permis de Conduire”. Слава богу, я озадачился на этот счет и оформил еще в Союзе международные права. Ну и спасибо Хрущеву, что вступил Союз в Женевскую конвенцию по автомобильному движению.
– Так ты русский!
– Советский!
Вихо, откинувшись в кресле, заржал.
– Что такое?
– Ну готовься. У Доусона на тебя огромный зуб вылезет.
– Антисоветчик?
Мне и про Бакли такое говорили. А в итоге все оказалось более-менее.
– Патентованный. Ладно, хрен с ним, достанет своей давалке другой «Мустанг». Я сейчас схожу за документами на тачку, а тебе потом надо будет зайти в офис «Сигны» и вписать себя в страховку. Без нее на улицах не появляйся – копы сразу на говно изойдут.
– У меня дипломатический паспорт. И номера, я смотрю, тоже.
Тут я внезапно догнал, как облажался в аэропорту. С дипломатическим паспортом надо было смело идти отдельным коридором на границе, а не стоять в безумных нью-йоркских очередях. То-то иммиграционный чиновник посмотрел на меня, как на идиота.
– Копам плевать. Сначала повяжут, машину на штрафстоянку или блокиратор на колесо повесят. А потом иди, доказывай, консула вызывай…
Я смотрю, Вихо был хорошо подкован в ооновских автомобильных делах. Я поблагодарил механика, вырулил на наземную парковку. Сходил по жаре в Chase Manhattan Bank на соседней улице – открыл счет. К нему тоже дали чековую книжку. Поудивлялись, конечно, советскому паспорту, проверили визу. Но в итоге все документы оформили и даже обналичили чек ВШК на тысячу долларов. Теперь я богат!
А вот в страховой компании «Сигна» девушка-менеджер аж замдиректору звонила – узнать, как вписывать меня по советским правам в полис. Считать стаж по дате выдачи прав или по заявлению. Вроде бы утрясли все.
Вернувшись обратно в ВШК, я сдал бумаги в бухгалтерию, заглянул к Бакли. Бледный начальник ВШК, постоянно вытирая пот со лба, с кем-то говорил по телефону:
– Да, но машина не была записана на вашего секретаря!
Бакли, увидев меня, покачал головой, поманил пальцем.
– А я телепатией на владею! Обращайтесь в хозяйственное управление. Да, именно так. Наша заявка была первой. Всего доброго, мистер Доусон!
Энтони бросил трубку телефона, наставил на меня свой указательный палец.
– Дня не прошло, Орлов, а вы меня уже поссорили с влиятельным человеком! Вот зачем вам «Мустанг»?! Да еще кабриолет…
– Дело же не в «Мустанге», – тихо ответил я, – а в том, чтобы заявить о себе. Теперь о нас знают.
– И уже ненавидят!
– Судя по тому, что мне рассказали, Доусон и так бы нас не полюбил. Он антисоветчик.
Я специально выделил «нас». Сел за стол для переговоров. На нем лежала огромная зеленая трубка военной рации. Американской PRC-6. Видел такую во Вьетнаме у беретов.
– Да, это для вас… – кивнул Бакли, заметив мой интерес к рации. – Она уже настроена на нужную частоту, включается вон той кнопкой с обратной стороны. Выход – на наш оперзал, дежурных я уже предупредил.
Я пощелкал тумблером, выдвинул и задвинул телескопическую антенну. Тяжелая дура, килограмма три.
– Далеко берет?
– Три километра. Центр Манхэттена захватывает. Прошу постоянно быть на связи.
Ну вот и удавку на меня надели.
До конца дня еще успел заскочить в резидентуру, отчитаться Боре о своих делах. Тот сразу убрал трубку рации в специальный экранированный контейнер, повел меня в защищенную комнату. Щелкнул тумблером на стене, послышался какой-то гул.
– Это глушилка, не обращай внимания. Давай рассказывай. Как там Бакли?
– Ни разу не антисоветчик… – пожал плечами я. – Похоже, он вообще из шотландцев. По выговору.
На занятиях с Машей мы проходили разные английские акценты. Я вздохнул. Послать бы ей весточку, но как?
– Я уточню в Центре, у нас такой информации нет. – Дзагоев попросил штатку отряда, начал ее изучать.
– Два взвода, два командира взводов, все как у «Грома». Административно-хозяйственный отдел, связисты, гараж… Ага, вот смотри… – Боря показал мне позицию секретаря. – Вот главный будущий стукач. Сечешь? Обо всем знает, все слышит и видит.
– И что же делать? Везти из Союза?
– Подумаем. И ты подумай.
Глава 20
…Lucille, please, come back
where you belo-о-оng
I been good to you, baby, please,
don’t leave me alo-о-оne…
Динамики в зале клуба «Пять звезд» надрывались Литлом Ричардом во всю силу, табачный дым стоял коромыслом. Мы с Синтией, отплясав под Johnny B. Goode и Rock Around The Clock, бухнулись за столик, заказали пива. Никаких напитков с «пятью звездочками» тут не было в помине – крепкого алкоголя в меню не присутствовало вообще. Похоже, владельцы просто не озаботились нужной лицензией.
Сам клуб рок-н-ролла базировался за Таймс-сквер, найти его оказалось непросто. Небольшое полуподвальное помещение, интерьер простой, можно даже сказать, минималистичный – деревянные полы, стены, окрашенные в серые цвета… Разве что порадовала светомузыка, которая пульсировала в такт рок-н-роллу. Прям накатила ностальгия по детдому – там у нас похожие дискачи были как раз в начале девяностых. Лампочки по кругу, самодельный зеркальный шар из осколков, ну и конечно, тайком от воспитателей протащенный шмурдяк в грелке. Заносил самый толстый, ибо всех обыскивали, а туалеты еще дополнительно проверяли в процессе. Физрук или трудовик врывались в кабинки, которые не имели шпингалетов, пытались запалить залетчиков. За бухач били армейским ремнем с пряжкой по голени – ибо жопы, ляжки уже были невосприимчивы к синякам. А на голени косточка подходит к самой коже, мяса и жира там нет. Боль адская и запоминается на… нет, на месяц не хватало, но на пару недель точно запоминалось – любое прикосновения вызывало натуральные мучения.
Здешний клуб отличался только тем, что по всему залу висели плакаты с изображениями любимых исполнителей и групп, а также афиши предстоящих концертов. В основном «Роллингов» и «Битлов». А народ-то и не знает, что Жуки скоро развалятся – год или два им еще продержаться вместе, и все. А году