Я стиснул зубы. Моя фантазия просто не давала покоя. Это пытка...
Мысленно я уже отхаживал эту ведьмочку тем веничком пониже спины. И слышал ее стоны удовольствия. Выдохнув, уставился на потолок.
— Ничего, доберемся до Рэдкаима. Я тебя там пропарю, милая, — тихо прорычал, чувствуя, как зрение становится звериным. Моргнув несколько раз, взял себя в руки.
Я терял самообладание. Терял себя, становясь нетерпеливым. И только желание быть для этой малышки любимым и единственным помогало держаться.
Это было для меня важным. Знать, что нужен. Чувствовать, что меня хотят. Страстно. Что в моих руках женщина не потому, что она должна, а потому, что желает.
Меня желает как мужчину!
Без этого мне никакая связь истинных не была нужна. Наверное, потому что подсознательно я боялся увидеть в глазах той, кого люблю, страх и омерзение. Именно так смотрели женщины на моего отца. Ненависть. Брезгливость. Они страстно желали лишь одного — чтобы он сдох, как псина, и не отравлял своим присутствием им жизнь.
Меня передернуло. За всю свою жизнь я не тронул ни одну, потому что знал — есть она. Моя Кассандра.
Другие... Нет, они не тревожили душу, не вызывали вожделения. Я ждал ту, что скрылась от меня за дверью помывочной и теперь гремела там ковшами и тазами.
Моя малышка. Драконесса с ведьминской кровью.
Положив руку на пах, я оттянул ткань штанов. Как же все там тесно.
Касси снова загремела. Я мысленно представлял, что она там делает. В каком виде деловито разгуливает. Нос уловил травяной аромат мыла. Моется.
Запустив клыки в нижнюю губу, ощутил привкус крови. Не выдержал и поднялся с лавки. Подошел к двери, отделяющей меня от той, что затмевала солнце, и прислонился к ней лбом.
Мука... Да, теперь к аромату малины добавилась ромашка и что-то еще... С горчинкой. Слух уловил девичье мурчание. Кажется, она пела песенку.
Зарычав, я рванул на выход и застыл на пороге бани, подставляя лицо холодному ветру.
«Справлюсь, — твердил я сам себе. — Мне нужна ее любовь. И только она. Я не зверь! Больше не зверь. Я уже давно человек. Все выдержу, потому как иначе потеряю ее.»
Глава 48
Сев на порог, я запустил руки в волосы. Вдруг стало по-настоящему страшно. Наверное, впервые за очень много лет. А если у меня не выйдет, и она развернётся и уйдёт к другому?
Зажмурившись, я пытался гнать прочь эту нелепую мысль.
«Не отпущу, — я четко осознавал, что не смогу отказаться от нее. — Я просто никогда её не отпущу! Пока жив, Касси будет моей, как бы жестоко это ни звучало».
Руки сжались в кулаки. Хотелось выть.
В бане снова послышался шум. Я отчётливо уловил звук хлопающего по обнаженной коже веника. Парится.
В голове снова встала утренняя картина, когда перепуганная Касси прижималась ко мне обнаженной грудью. Она даже не замечала этого, зато я чувствовал всё. Чувствовал и желал! Да, и убил тех торговцев, всех до одного, потому что они видели моё!
Шлепок... Еще и еще. Всплеск воды.
Глухо зарычав, я закрыл глаза и позволил себе перекинуться в истинную форму.Спустя несколько мгновений я уже лежал на пороге волком и тоскливо поглядывал на вход в помывочную.
Шли минуты. Я вслушивался в то, что происходило за закрытыми дверями. Ждал.Как верный пёс на половичке. И это меня слегка смешило.
Но что есть, то есть.
Закрыв глаза, я старался не думать ни о чём. Выходило плохо.
Несколько раз за забором кто-то останавливался, но мой громкий рык быстро отбивал им всю охоту узнать, кто же заселился в доме для ночлега.
Наконец дверь открылась, и выглянула моя мокрая растрепанная девочка, поискала меня взглядом и расстроено поджала губы, не заметив.
Я тихо рыкнул и встал на лапы. Она ойкнула, юркнула обратно в помывочную, но, видимо, сообразив, что к чему, снова появилась из-за приоткрытой двери.
— Руни? — Она подозрительно разглядывала меня. — А почему ты такой?
В ответ я зевнул, намекая на усталость.
— Я долго возилась, да? Прости! — Она, наконец, вышла и, поправив на себе ночную рубашку, присела.
Меня окутал мягкий ягодный аромат. Такой сладкий, что голову вскружило. Улыбнувшись, Касси снова обсмотрела меня от ушей до хвоста и хохотнула.
— А погладиться дашься? — спросила, а сама губу прикусила.
Как же меня сейчас распирало показать Рыжику фигу и сказать любимую фразочку моих маленьких племянниц-ведьмочек: «накуси-выкуси» шерстяной.
Подойдя к Касси, я развалился перед ней, подкупающе задрав лапы. Я был очень милым волком... впервые с момента рождения.
А чего? Чем я хуже кота? Хвост, усы и уши. Пусть и мне бока погладит.Касси снова кусала губы в нерешительности. Смекнув, что сейчас мне может ничего не перепасть, я подергал лапками. Сработало.
Докатился... Но чего уж... В любви и на войне все средства в ход идут.
Она запустила ладони в мою густую шерсть и пригладила. Сначала робко, потом смелее. Почесала за ушами, под шеей. Принялась тискать.
Я млел. Дорвался!
Как же я в этот момент понимал Рыжика.
— Руни, а вот такой ты совсем не страшный, — прошептала Касси, обнимая. — Волк же. Должен выглядеть грозным.
В ответ я потерся о её ладонь головой. Конечно, я был страшным, но не для неё. И не сейчас.
— А там вода стынет, — шепнула она, почесав мне под лапами. — А ты здесь хвостом полы подметаешь.
Я навострил уши и сделал то, чего она совсем не ожидала.
Обернулся.
Она охнула, когда в её объятиях оказался мужчина. Глаза округлились. Я же улыбался, понимая, что её ладони всё ещё гладят мой обнаженный торс.
— Руни, — она покраснела. — Ну как так можно?
Смутившись ещё больше, неуклюже попыталась встать и не заметила, что часть подола её ночной рубашки оказалась подо мной. Касси дёрнулась и, не удержав равновесие, повалилась сверху. На меня.
Резко выдохнув, я обнял ее, прижимая к своему торсу. Мокрые локоны скользнули по моей груди, доставляя дикое удовольствие.
Я сделал глубокий вдох, закрывая глаза.
Как же одурманивающе она пахла!
— Руни, помоги подняться. — Она взглянула на меня, нахмурилась. — Я снова испачкала ноги и ладони. Не хочу спать грязной. Ты так и будешь валяться или поможешь?
Касси совсем не понимала, что творилось со мной в этот