Когда перед ней оказались уже несколько охранников, Акира поняла, что ее обнаружили. Круговерть воспоминаний захватила Кайто, все было мутное, смазанное, оружие клинило в их руках, они падали, потому что в них было слишком много того, что Акира могла взломать, вынести на силе своего страха и пробуждающейся ярости. Империя хотела сделать машины из солдат. Машины были уязвимы. Взвыла сигнализация, полыхали огни. Пробившись сквозь строй охраны, не ожидавшей столкновения с ментатом, Акира бросилась к стоявшему во внутреннем дворе дворца кораблю. Прилетели послы, секретная миссия, зашифрованная передача, которую ей удалось перехватить… Несколько человек просто рухнули, когда Акира оказалась достаточно близко, пена вскипела на губах, кто знает, что они видели, раздавленные ее ментальным полем…
— Стой, я понял! — выкрикнул Кайто, наугад схватил Акиру, что взбегала по трапу на борт, за руку. Ладонь провалилась, а потом разверзлась и земля, и он снова стоял напротив нее в мирной классной комнате, а за окном зеленел сад. — Не нужно… Я знаю, каково это — бежать, оставив все, — прошептал Кайто. — Я не хочу, чтобы ты снова это все вспоминала. Ты правильно сделала, ты вырвалась.
— Все эти люди погибли из-за меня! — Акира подняла на него заплаканные красные глаза. — Когда я улетела как можно дальше, когда я сидела в комнате у авесов, когда меня учили управлять этой силой и поили успокаивающим чаем из горных трав, единственное, о чем я могла думать — это скольких людей я убила, когда спасала свою жизнь! Я… просто отвратительная, это все неправильно! Я знаю, ты считаешь меня эгоисткой, и ты прав, я всегда была такой, я была еще хуже!
— Акира… эй, послушай, если я когда-то такое и говорил, то не всерьез… — замялся Кайто. — Да, я мог злиться из-за безделушек, которые ты покупаешь, из-за обязательств, которые на себя берешь… Но ты хороший капитан. Я бы не пошел за кем-то, кто так ужасен, как ты говоришь.
Он видел реку, полную тел, видел, как она убивала, чтобы освободиться. Он был не лучше: убивал, потому что приказали, потому что искренне верил, что рубит чудовищ, а теперь иногда оборачивался и видел, как Криврин заботится о нем, просто потому что жалеет, и Кайто хотелось завыть и броситься на свой меч — не из-за какого-то древнего ритуала оскорбленной чести, а потому что представлял, что он убивает Криврина, потому что Кайто едва не убил его!
— Мы все убегаем, — сказал Кайто. — Все совершаем ошибки. Но, если я что и понял: мы можем жить дальше. Прошлое уже не исправить, есть только мы сейчас. И придется что-то с этим делать дальше, — по-мальчишески улыбнулся он.
Акира всхлипнула и кивнула. Пора было возвращаться домой.
***
— Ну и денек, правда? — сказал Кайто, войдя в каюту Блеска.
Это была маленькая каморка, техническое помещение, в углу гудели провода, однако Блеск не возражал против такого соседства. Кайто так и не придумал получше, с какими словами войти, поэтому появился за отодвинувшейся дверью с этой репликой, чувствуя себя конченым идиотом. К счастью, фэйт был слишком погружен в себя, как и всегда, чтобы придать этому значение.
Кайто был единственный, кто пошел за Блеском. Арчи боялась оставить мостик на случай, если Видящие пошлют погоню, поэтому не отходила от приборной панели, даже когда они стали ближе к притаившейся «Тиамат» и могли рассчитывать на поддержку с линкора. Акира ушла в свою каюту, ей хотелось побыть одной, и Кайто слышал тихие, грустные звуки музыки, доносившиеся из-за двери. Она опять играла на гуцине — ей нужно было чем-то занять руки. Кайто не посмел входить, он понимал, что Акире надо побыть в одиночестве — она и так отдала им слишком много, показала самые потаенные воспоминания.
Блеск тоже без дела не сидел, если можно было так сказать. Проводя точильным камнем по изогнутому ножу, он смотрел на свое отражение в клинке. Кайто разучился воспринимать оружие как произведение искусства, а не как убийственный инструмент, часть себя, намертво припаянную к его руке, но недавно коллекция Криврина напомнила ему о том, что многие видят нечто прекрасное в стали. Взглянув на кинжал Блеска, Кайто с изумлением рассмотрел у него сердечник из знакомого синего кристалла — ультрамарин! Он представить не мог, сколько этот ножик стоит, но в одном был уверен точно: более красивого кинжала в жизни не видел, так он переливался и сверкал в свете корабельных ламп.
— Это именной кинжал, — пояснил Блеск, заметив его интерес, повернул лезвие боком, чтобы показать причудливую вязь, которую можно было принять за просто узор гравировки. — Такие клинки куют, когда мы рождаемся.
— Как… напоминание? — угадал Кайто. Блеск кивнул.
— Их не используют в бою, это наша душа. Фэйт имеет права обнажить клинок против врага, только когда видит последнее, что он должен запомнить.
— И ты не случайно решил его наточить? — вздохнул Кайто. Он вовсе не чувствовал опасности рядом с Блеском, все его инстинкты, бившие тревогу рядом с Криврином, помалкивали, однако теперь он видел, как фэйт уверенно сжимает клинок в тонких, каких-то призрачных пальцах. — Мне жаль, что мы ничего не узнали о твоей команде, — сказал Кайто. — Если бы мы успели раньше, может, их бы не успели переправить… Но сейчас мы идем к Варшаве, и там есть надежда, что Госпожа Удача слышала что-нибудь про эту Дельту-117.
Выслушав его, Блеск лишь смиренно покачал головой:
— Я благодарен, что вы хоть что-то узнали. Это след, который может привести нас к цели, хотя… не знаю, иногда мне кажется, что все уже кончено, — признался Блеск. — Что мне стоит оставить мысли о них и жить дальше. Но я знаю, что не успокоюсь, покуда не увижу их безглазыми и бездыханными.
— И правильно, — кивнул Кайто, удивившись своей уверенности. — Я бы тоже не смог бросить своих… сестер по команде.
Он пытался выражаться так, чтобы Блеск понял, но осознал, что вовсе не чувствует отторжения, называя так Акиру и Арчи