— Ты не говори, а рисуй, — сказал я, подтолкнув её руку с карандашом в сторону чертежа.
На поэтический вечер Илья просил нас приехать пораньше и, уже спускаясь в уютный подвал, я понял почему. Народа сегодня было особенно много. Рядами выставили все имеющиеся стулья, похоже даже откуда-то ещё приволокли, таких я раньше здесь не видел. Я искал взглядом свободные места, когда наткнулся взглядом на машущую рукой Лизу, которая сидела в первом ряду и звала нас к себе, рядом с ней были места для нас и Ильи, самого Юдина нигде не было видно.
Народ всё прибывал и прибывал, растекаясь плотной толпой вдоль стен. В достаточно просторном подвале стало тесно. Наконец в зале свет потускнел, а направленные на сцену фонари зажглись ярче. Очень интересно, что же они такое сегодня затеяли?
Глава 6
Вся находящаяся в зале толпа затихла, некоторое время ничего не происходило, потом на сцену вышел Илья, которого встретили бурными аплодисментами. Я даже рот открыл от удивления, так раньше у меня на глазах никого не приветствовали. Может бенефис? Да вроде нет, он не мартовский, до дня рождения ещё далеко.
Илья замер на краю сцены и дождался, когда всё стихнет, потом начал читать свои стихи. Пару я узнал, другие совсем новые, уже более жизнерадостные. Завершение каждого стихотворения отмечалось такими же аплодисментами.
— Дорогие друзья, — начал вдруг говорить Илья вместо чтения следующего своего произведения. — Я собрал вас здесь, чтобы поделиться прекрасной новостью. Мой первый сборник стихов наконец увидел свет!
Зал снова начал аплодировать, тут и там раздавались восторженные возгласы. Похоже Илья собрал здесь сегодня своих фанатов. А их тут довольно приличное количество, я вам скажу.
— И сегодня, — продолжил Юдин, когда зал снова начал затихать. — Сегодня здесь и сейчас произойдёт распродажа первой сотни экземпляров с личным автографом!
Толпа взорвалась пуще прежнего. Во как они его любят! У меня даже, кажется, слёзы навернулись от умиления. Я обернулся на Лизу, та была расстрогана и не скрывала своих чувств. Слёзы радости оставили две мокрые полоски на её щеках и спрятались под подбородком. У Насти тоже глаза блестели и слёзы наворачивались.
— Но сначала я прочитаю ещё несколько стихов, которые вошли во второй сборник, — сообщил Илья, обведя полный зал восторженным счастливым взглядом. — А он в свою очередь уже поступил в печать и совсем скоро будет выпущен на прилавки книжных магазинов, так что внимательно смотрите на полки!
Вот он, звёздный час Юдина. Я никогда ещё не видел столько счастья и восторга в его глазах и в сотнях глаз, смотрящих на него. Ещё немного и его приподнимет над сценой, впору бежать к нему и придержать, чтобы не стукнулся головой об сводчатый кирпичный потолок.
— А ещё я хотел бы представить вашему вниманию человека, давшего мне очень важный пинок в жизни, — сказал вдруг Юдин. — Если бы не он и не его поддержка в трудную минуту, ничего этого, к сожалению, не было бы. Саша, иди сюда!
Вот это ты бахнул, Илья! Я просто рот открыл от неожиданности. Юдин отыскал меня глазами, что сложно сделать с освещённой сцены, когда ищешь человека в тёмном зале. Он пристально посмотрел на меня, улыбнулся и требовательно протянул руку в мою сторону.
— Иди, иди, не стесняйся, — хмыкнул он. — Стеснение не твой конёк.
Все находящиеся в зале теперь смотрели на меня, отвертеться никак не получится. Я вздохнул, покачал головой, вышел вперёд, запрыгнул на сцену и встал рядом с другом.
— Вот, знакомьтесь, Александр Петрович Склифосовский! — громко объявил он и поднял вверх мою руку, как победителю на боксёрском ринге. — Хотя многие из вас и так наверняка его знают, как лучшего лекаря Санкт-Петербурга!
— Илюха, не перегибай! — тихо сказал я ему в ухо, а сам продолжал улыбаться и кивать машущим руками фанатам Ильи.
— И ничего я не перегибаю! — помотал головой Илья. — А кто поднимает медицину в Питере, я что ли?
— И ты в том числе, — кивнул я.
— А ещё, — продолжил он достаточно громко, чтобы на него обратили внимание, — господин Склифосовский скоро откроет у нас в городе медицинский университет и станет его ректором!
Толпа взорвалась новой волной восторженных возгласов. Ну это уж как-то совсем ни к чему, люди к нему пришли, а не ко мне.
— Друзья, минуточку внимания! — попытался я перекричать толпу, но она стала затихать только когда я вытянул руки вверх, призывая к тишине. Очень вовремя вспомнил творческий псевдоним Ильи, а то чуть не опростоволосился. — Илья Каменев именно тот прекрасный человек, к которому вы сегодня пришли, и именно он написал все эти замечательные стихотворения, я не имею к этому никакого отношения, я даже рифму подбирать не умею. А вот этот талантище может в стихах описать что угодно. Так что слава Каменеву!
— Ура-а-а-а-а! — грянула толпа так, что я боялся осыпания кирпичей с потолка.
Под шумок я собрался слинять со сцены, но Юдин поймал меня за рукав.
— Так, стоять! — рыкнул он, но так, чтобы слышал только я. — Я ещё не всё сказал.
В этот момент перед нами появился небольшой столик, а рядом начали подносить одну за одной коробки с книгами. Точнее с экземплярами книги Юдина.
— Итак, — начал Илья и постучал ручкой по столу, чтобы привлечь внимание аудитории. — Самый первый подписанный мной экземпляр я хочу подарить моему другу Саше Склифосовскому!
Он сделал на форзаце дарственную надпись и торжественно вручил мне сборник.
— А теперь прошу пройти на сцену невесту Склифосовского, Анастасию Фёдоровну Вишневскую. А ещё я хочу вам представить свою невесту, Елизавету Алексеевну Преображенскую! Прошу на сцену!
После последних его слов зал просто зашёлся в истерике. Несмотря на то, что лица со сцены плохо видно, я увидел, как некоторые дамочки смотрели на идущую к сцене Лизу с плохо скрываемой завистью, наверно сами уже мечтали оказаться на её месте, а тут такой облом, место занято.
Лиза, будучи княжной, была всё равно человеком очень скромным и для неё сейчас находиться на сцене под пристальным взглядом сотен глаз было настоящим испытанием, но она держалась вполне достойно. Лишь те, кто хорошо