Когда из кабинета вышел последний кандидат в сотрудники, я взял наконец в руки телефон, который перед этим тихо жужжал на беззвучном режиме в кармане. Оказалось, что это звонил Северский. Чёрт, как-то неудобно получилось. Хотя, я ещё на работе, а лекарь в рабочее время часто бывает настолько сильно занят, что физически не в состоянии ответить на телефонный звонок. Я нажал кнопку вызова и принялся ждать, градоначальник тоже брать трубку не торопился. Мстит что ли? Да ну, как-то мелочно.
— Ну что, Александр Петрович, освободились? — раздался в трубке голос Алексея Ивановича, когда я уже глубоко ушёл в свои мысли.
— Да, простите, не мог никак ответить, — сказал я, не утяжеляя словесных конструкций.
— Понимаю, — хмыкнул он. — В вашей работе такое часто бывает. Так я вот по какому поводу вас беспокою, поговорил я сегодня с Себелевым, он упирался, как мог, но последний аргумент, как вы предложили, более низкая цена и дополнительные стройматериалы прямо на месте сделали своё дело. Он согласился.
— Все слова признательности, существующие на белом свете, должны быть произнесены в вашу честь, Алексей Иванович! — радостно выпалил я. — Тогда я могу доложить об этом Обухову?
— Можешь, но не обязательно, — ехидно хихикнул Северский. — Он вот рядом сидит. Не такой уж у тебя и плохой начальник, я скажу, не бросил в трудную минуту. Он мне по большей части помог уговорить Себелева отказаться от того участка. Ну и плюс то, что я тебе сказал. Мы его уломали.
— Просто супер! — улыбаясь шире, чем позволяет лицо, сказал я. — Степану Митрофановичу тогда огромный привет и тоже большое спасибо! А какие теперь мои дальнейшие действия? Или теперь уже не к вам с этим вопросом?
— Завтра на месте будут землемеры и разметчики, — сказал Северский. — Лучше бы вам присутствовать. Заранее определитесь, где конкретно будет стоять здание. Желательно заранее сопоставить проект и карту района, чтобы наглядно себе представлять. А как замеры и разметка будут завершены, будем начинать строительство. Возможно со следующей недели.
— Просто куча приятных новостей! — сказал я, не находя нужных слов от радости. — Спасибо большое, Алексей Иванович!
Положив трубку я начал мерить шагами кабинет по диагоналям и по периметру. Так, что же делать, что же делать? У меня завтра расписан полный приём, а после обеда практиканты. Так, а как завтра без меня будет обходиться Евдокия? Как, как, не бывает безвыходных ситуаций. Строительство университета сейчас гораздо важнее. Скажу, пусть пока распишут ей просто приём на весь день, думаю она не обидится. А куда она денется? Будет первое испытание. А сосудами займёмся днём позже.
Так, Северский сказал сопоставить чертежи с картой района. А кто у нас из ближайшего окружения умеет делать лучше всего? Ясное дело кто, Настя, конечно! Я наскоро напялил пальто и шляпу, подхватил портфель и трость и направился на выход.
— Александр Петрович, что-то случилось? — спросила наблюдавшая за моей суетой Прасковья.
— Ты только представь себе, университет будем строить! На самом классном месте в Питере! — воскликнул я, на эмоциях обнял её, приподнял над полом и повернулся вокруг своей оси, потом снова поставил на место. — Ой, ты меня прости, это я от радости!
— Да я ничего, — сказала девушка, поправляя очки и одёргивая блузку. — Поздравляю, отличная новость!
— Спасибо! — бросил я и убежал.
Только когда сел в машину вспомнил, что неплохо было бы позвонить Насте, а то мало ли где она сейчас, вдруг задержалась в академии или в библиотеке, всё-таки подготовка к выпускным экзаменам. Мне снова повезло, Настя оказалась дома, и я рванул с места в карьер. Точнее в сторону её квартиры. Потом вспомнил, что она там больше не живёт, надо ехать во дворец, и на ближайшем перекрёстке круто повернул налево, вызвав своим непредвиденным манёвром визг тормозов где-то справа. Удара вроде не последовало, значит обматерят и простят. Ну простите, господа, Саша Склифосовский на эмоциях, даже не пытаюсь их сдерживать, но ехать надо всё же поаккуратнее, а то можно и не доехать.
— Анастасия Фёдоровна на втором этаже, — сказала Серафима, забирая моё пальто и шляпу даже до того, как я успел спросить. — Там в большом зале, чертить изволят. Как подниметесь, увидите сразу, дверь распахнута.
Последние слова она уже выкрикивала мне вслед, когда я начал подниматься по лестнице.
— Спасибо! — крикнул я ей в ответ, взбегая по второму пролёту.
Правда, долго мне её искать не пришлось. Зал на втором этаже, предназначенный для приёма гостей, был сейчас оборудован под рабочий кабинет. Теперь я понимаю, почему она мне такой большой кабинет на чертеже зарядила. Её рабочая зона сейчас была не меньше. Оба кульмана стояли так, чтобы на них мог попадать солнечный свет днём и свет люстры, когда стемнеет. Длинный обеденный стол персон на тридцать был полностью устелен чертежами.
— Ты чего это такой запыхавшийся и жизнерадостный? — спросила Настя, отрываясь от работы.
— Мне срочно нужна твоя помощь! — выпалил я, заглядывая к ней в чертёж. И зачем я это делаю, если ничего в этом не понимаю? Только в глазах зарябило.
— Это не смертельно? — спросила девушка, пытаясь вернуться мыслью в работу.
— Нет, могу подождать, — ответил я, взял первый попавшийся стул и сел поближе к кульманам.
— Хорошо, — произнесла Настя, снова вливаясь в процесс.
Я собрал волю в кулак, сел на стуле поудобнее и приготовился ждать. Тишину нарушали только движения линейки по ватману, росчерки карандаша и, периодически, мои вздохи. Не мог удержаться, но старался делать это тише. Когда понял, что в движении ждать будет легче, начал неторопливо мерять шагами периметр зала. Даже шаги сосчитал, шестьдесят на тридцать. Итого периметр равен ста восьмиьмидесяти шагам.
— Саш, у тебя что-то случилось? — не выдержала Настя.
— Случилось, — сказал я и быстрым шагом подошёл к ней. — А ты уже