Предстояло очень много работы.
Надо было повязать пиратов, согнать их в трюм, перевести часть команды на «Ворона», расцепить корабли, посчитать курс и направиться в Картен – или Эрланд? Сейчас надо смотреть, куда им ближе. Какой уж тут Шагрен? Без мачты-то?
А еще помочь раненым, похоронить мертвых, описать трофеи… даже просто – вымыть палубу! Дел предстояло очень много, шагренцам за помощь спасибо, но сейчас-то от них пользы не будет. Вот и пусть парень лежит, а юнга ему поможет.
Капитан был из Эрланда, так что относился к шагренцам вполне нейтрально. Есть они, нет их… какая разница? До них слишком далеко, чтобы он еще думал тут о всяких разных. Сейчас они пригодились, так что можно быть великодушным и отплатить добром за добро.
Так и оказался Рэн на койке, а ухаживать за ранеными логично поручили юнге. А что?
Пусть побегает, поди, не отвалятся руки ведро нужное подержать или воды дать попить.
Лекарь накормил Рэна опиумом и оставил лежать в полузабытьи.
Было жарко, хотелось пить, тошнило, кружилась и плыла голова… Бертран логично оказался рядом.
– Воды?
– Да…
Рэн напился из услужливо поданного ковшика и откинул голову назад.
– Благодарю.
Сложно было дышать, давило… и в полубеспамятстве Рэн неловко взмахнул рукой, обрывая шнурок, на котором висел кошель с доверенным ему сокровищем.
Стукнул по полу кисет.
Блеснул алым край камня Многоликого.
Тихо ахнул Бертран:
– Это же…
Ума у него хватило, чтобы потихоньку, пока Рэн в полузабытьи не осознает, что происходит, достать камень, осмотреть его внимательно, обнаружить на нем символ Многоликого, словно вплавленный в камень, и вернуть тот обратно. В мешочек и на грудь шагренцу.
Это же…
Ничего, Бертран с ним потом поговорит.
Уже всерьез.
В Бога парень верил и понимал, такое само по себе не происходит. Это боги развлекаются, сведя людей, которые обладают знаниями.
У Рэна камень, о свойствах которого он точно знает, вон как тревожится, даже через жар и беспамятство проверяет.
У Бертрана свитки.
И знание, за которое уплачено жизнями его друзей.
А вот что с этим делать? Как быть дальше?
Бертран подозревал, что они смогут решить это только вдвоем. И это будет очень сложное и неприятное решение. Но это все не просто так. Наверняка.
* * *
Эрр Марко Шедан, посол Фардании, мог ожидать многого, но уж точно не…
– Личный духовник королевы? Дианы?
– Нет. Ее величества Марии.
– Проси, – приказал Марко. И привычным жестом убрал подальше бумаги.
Святой отец вошел непринужденной походкой, с милой улыбкой, покосился на закрытую дверь и поздоровался:
– Эрр Шедан.
– Святой отец.
– Роман. Мое имя Роман.
– Приятно познакомиться.
Роман кивнул. Ему тоже было приятно. Он несколько дней наблюдал за посольством Фардании, ожидая, пока посол окончательно дозреет, и решил, что плод созрел. Последние два дня посол уже не искал принца, а просто выпивал. Пока еще в разумных количествах, так что разговаривать с ним можно.
Вот и поговорим. О том, что происходит в Фардании.
– Что привело вас ко мне, святой отец?
– Мне кажется, эрр, что вы нуждаетесь в утешении.
Марко посмотрел с иронией.
– Я?!
Ответной улыбкой отца Романа можно было волосок в воздухе перерубить, такой она была острой.
– Вы, эрр. У вас же принц пропал… вы уже его величеству сообщили – или нет?
Марко схватился за сердце.
– Вы… знаете?!
– Да вы сядьте, эрр. Я тут ни при чем, а вот ясность внести могу. Но в обмен на кое-что другое.
– На что? – Марко так и держался за сердце.
Отец Роман подошел, пощупал ему пульс, покачал головой.
– Что ж вы так переживаете, эрр, так ведь можно и не пережить. Лекарство у вас какое есть?
– Есть. В ящике стола.
Отец Роман открыл ящик, достал флакон из мутного толстого стекла и накапал в кубок указанное количество резко пахнущей жидкости. Разбавил вином, протянул эрру Марко и дождался, пока тот жадно выпьет. Лекарство подействовало быстро. Уже минут через десять эрр Шедан задышал ровнее и смог разговаривать спокойно.
– Что вы знаете про его высочество?
– Он мертв, – не стал скрывать Роман.
Эрр Шедан хотел вторично схватиться за сердце, но было как-то и неудобно уже. И лекарство помогло, чего уж теперь-то?
– Вы…
– Я его не убивал. Давайте сложим то, что нам известно, эрр?
Эрр Шедан медленно кивнул. Понятно, не просто так к нему пришел этот человек. Но – что будет дальше?
Если его высочество мертв, это приговор. И самому Марко, и всей его семье, и всем, кто причастен к его гибели. Но… правду ли говорит священник? Лгать-то им сан не запрещает, разве что не одобряет, а этим и пренебречь можно.
– Я знаю, где его тело. Надеюсь, дикие животные до него еще не добрались, – отец Роман словно прочел его мысли. – Но давайте начнем сначала. Ее величество Мария узнала, что беременна, и решила бежать из дворца.
– Беременна? Это точно?
– Вы не знали? Позвольте вам не поверить.
Эрр Шедан пожал плечами.
– Слухи ходили, но это только слухи. Придворный лекарь ничего не говорил.
– Потому что ничего не знал. Королеве впервые стало плохо в моем присутствии, и она настояла на визите к повитухе.
Эрр Шедан удивленно хмыкнул.
– Святой отец, я вынужден спросить…
– Чей это ребенок? Можете не сомневаться, короля. Во дворце такое не спрячешь, я уверен, вы в курсе, что один раз супруги разделили ложе.
– И после десяти лет…
– Такое тоже бывает. Когда женщина долго не может зачать, потом они с мужчиной делают перерыв, и после него почти сразу случается… [26]
– Угу. И с королевским сыном или дочерью в животе королева решает бежать?
– А вы бы ее пощадили?
Марко подумал целых двадцать секунд. По всему выходило, что нет? Нет.
– Его величество Ханс, – чего уж теперь сдерживаться, если его высочество мертв, то жизнь Марко тоже теряет смысл. – приказал, чтобы Вернер и Анна поженились как можно скорее. Лучше бы и консумировали брак, но девочка слишком молода. Вернер пытался ей понравиться, но она оскорбила его высочество. Тот был в ярости.
– Оскорбила?
– Да.
– Она не рассказывала. Но, полагаю, королева была в курсе, – Роман примерно сопоставил поведение женщины и ее отношение к фарданцам.
– А если так, то королева и дальше додумать могла. Живая она Хансу не нужна… будет. Если как теща, то может, еще года два-три, если как мать еще одного королевского ребенка, то – месяц? Или два? Сколько бы ей отмерили?
– Немного. Как только я бы доложил, Ханс принял бы решение, – окончательно