Разведка, а уж потом…
Да, потом…
Иоанн тряхнул колокольчик и вызвал сначала к себе главу разведки, а потом Диану. А что? Надо же как-то успокаиваться? Вот и пусть супруга поработает!
* * *
– Мы едем, едем, едем в далекие края… [29]
Мария от всей души распевала веселую песенку. Примерно с третьего раза к ней подключились и все остальные. А что было и не спеть?
Жизнь радовала день ото дня.
Коней удалось продать по нескольким деревням, по одной-две лошади, и крестьяне явно брали их «на племя».
Феликс сильно не торговался, но в кармане у путешественников оказалась достаточно крупная сумма денег, и это не считая того, что собрали с погони. Где украшения, где кошельки… мародерство?
Можно и так посмотреть. Но кто ж их заставлял гоняться за королевой?
Марии совершенно не было жалко ни Вернера, ни остальных фарданцев. Деньги были, продукты Феликс покупал, готовили они все по очереди, Мелисса перестала шипеть и фыркать на всех, зато полюбила бегать по ночам в облике газели, Анна липла к Феликсу, как смола к одежде, и мужчина явно был не против.
Марии он потихоньку признался, что девочка похожа на его сестер. Такая же ласковая и любопытная… Мария только посмеялась втихомолку. Ага-ага, сестер… не видишь ты, как эта малявка на тебя смотрит, когда ты отворачиваешься, как у нее глаза горят! Рано или поздно, так или иначе, она своего добьется. А пока тебя просто приручают, или правильнее сказать, приучают к постоянному присутствию ее высочества в твоей жизни. А заодно и получше узнают.
Что нравится, что не нравится, что говорить, о чем помолчать… глядя, как Анна ухаживает за Феликсом, подкладывая ему добавку и подсовывая подушку, Мария не могла удержаться от улыбки.
Очень продуманная дочка у нее растет.
А время шло.
Дорога стелилась под колеса и копыта, обвивала белесой пылью ноги, задумчиво затирала следы… и наконец они увидели – ЕГО.
На горизонте, сверкающей бирюзовой, изумрудной, лазурной полосой, плавно переходящей в такое же бездонное небо, вытянулось море.
Феликс посмотрел на счастливое лицо королевы и направился почти к воде, благо было тепло и солнечно. Самая хорошая погода, легкий южный теплый ветерок развевает волосы, и ленивый прибой едва шевелит мелкую гальку на границе воды и земли.
– Ваше величество?
И даже не удивился, когда королева, подобрав юбки повыше, спрыгнула с облучка. Пробежала по гальке, зашла в воду, подоткнула подол повыше и набрала в горсть морской воды, а потом коснулась ее губами.
– Как же давно… как давно это было!
Феликс молчал.
Он знал, что замок его величества Саймона находится на море, и видел, как король любит море, как его дети частенько встречают восходы на террасе. А сейчас думал, что ее величество Мария точно была несчастна в Эрланде.
Она так любит море, но вряд ли Иоанн ее баловал. А вот сейчас она настоящая.
Хохочущая, пытающаяся изловить верткого крабика, осыпающая Анну веером сверкающих брызг, собирающая вместе с Мелиссой и Тиной съедобных моллюсков, открывающая ракушки, вдыхающая запах моря, словно нечто волшебное…
Он правильно сделал, что снял дом у моря. Пусть королева порадуется.
Наконец, навозившись в воде, чумазые и довольные, все расселись у костра. И Мария утащила шампур с зажаренными ракушками. Мидиями.
Когда они свежие, да только из воды, да поджарить – невероятно вкусно!
– Что это за место?
– Мы здесь неподалеку жить будем, – отчиталась Тина. – У меня тут знакомая коттедж снимает каждое лето. Это поместье некоего эрра Стоуна. Сам он вроде как капитан, все время в океане, а поместье просто так простаивает. Капитану не до поместья, зато исс Шент, управляющий, твердо решил сделать землю доходной. Построил на берегу коттеджи и предлагает в них селиться людям. С достатком, понятно, стоит это дорого. Зато слуги, питание и все остальное к твоим услугам.
– Прообраз турбазы, – хмыкнула Мария. – Нет-нет, это я так, о своем. Слуг предоставят?
– И еду будут носить из поместья. Или у тебя приготовят и уйдут. Как пожелаешь, так и сделают. Здесь тихо, и селятся здесь только те, кому не нужен лишний шум. Условие такое. Коттеджи достаточно далеко друг от друга, разве что специально идти к соседям, пообщаться.
– Удобно.
– Неоценимо в нашем положении. Нам бы этот коттедж не достался, но знакомая в этом году приехала ненадолго. У нее внучка родилась, так что она сейчас у дочери, малышку с рук не спускает. А мне предложила поехать сюда, и я не отказалась. Эрр Феликс сходит к иссу Шенту, договорится обо всем… думаю, если нам будут привозить продукты, я смогу готовить?
– Да и я помогу, а уж тарелку за собой вымыть и вовсе дело пустячное, – отмахнулась Мария. – Посмотрим… Сколько мы тут сможем жить?
– Пока платим.
Мария погладила живот. Приобняла Анну, которая уплетала печеное чаячье яйцо.
– Вот и отлично. Значит, здесь и рожать буду. Зайка, ты не против?
– Нет, мам. Мне тут нравится!
– Я тебя еще плавать научу, – пообещала Мария. – И нырять.
Феликс кивнул.
– Я обо всем договорюсь, ваше величество. Конечно, мы останемся здесь. И нет, я никому не сообщу об этом месте. Просто напишу, что мы живы.
Мария кивнула.
Здесь и сейчас этого было достаточно.
* * *
– Ооооох! Как же больно!
Диана стонала и жаловалась, а камеристки и придворные дамы метались вокруг нее. Кто с уксусом, кто с ароматической солью, кто просто с влажными тряпицами.
Да-да, случаются такие дни, в которые женщинам тяжко жить. Вот, у Дианы оно и случилось, и лежала она, закутав поясницу, и чувствовала себя отвратительно.
Не лучше чувствовал себя и Иоанн.
Не беременна!
Он тут считай месяц старается, а Диана все еще не беременна?! Кошмар!
– Ваше величество, – утешал его Виталис Эрсон, – все будет хорошо, вы с Дианой молоды, вы сможете десять детей еще сделать!
– Да, но хотелось бы побыстрее!
– Все обязательно будет, ваше величество. Дайте только время.
К вечеру, чуточку успокоившись, Диана вышла в сад.
Отослала замученных ее капризами фрейлин, разогнала служанок… никого ей видеть не хотелось!
Вот она, королева…. И что?
Что хорошего в этом титуле, если ничего-то и нельзя, из того, что хочется? Балы? Праздники?
Иоанн их устраивает, только вот раньше она веселилась и танцевала, а сейчас вынуждена сидеть рядом со своим супругом. Танцевать можно тоже только с ним, а он любит покушать. И после ужина уже двигаться не хочет.
Даже этот новомодный вальс…
Вальс!
Иоанн хоть и злился, а