— Странно, что ты говоришь об этом только сейчас, — усмехнулась Мирана. — Что-то случилось?
— Если я скажу, что у меня дурное предчувствие, тебе этого будет недостаточно. Пойми, это война. На войне дочери лорда не место…
— А как же принцесса Мерайя?
— Её шатёр в отличие от нашего охраняют день и ночь. Она будущая королева и идёт с нами, потому что воины должны знать, за кого они сражаются. Её отец и вовсе лично бился в поле.
— И потерял там руку.
Таринор смутился и замолчал. Молчание нарушила Мирана.
— Когда вы доберётесь до Дракенталя, вас наверняка встретит армия лордов Долины. Как думаешь, будут они рады иноземным захватчикам?
— А ты, значит, сможешь их умаслить?
— Я дочь Дериана Рейнара, законная наследница Пламенного замка и Драконьей долины, — в голосе хрупкой белокурой девушки вдруг появилась сталь. — Многие тамошние лорды знают меня в лицо. Поэтому да, я смогу их «умаслить».
— Но если с тобой что-то случится по пути…
— Моя бабушка сдерёт с тебя шкуру. Да, я помню. Ничего со мной не…
— А с кем это вы тут беседуете, добрый сир? — вдруг раздался совсем близко сонный голос. — С лошадкой что ли?
Из-за палатки вышагнула фигура. То был Виленд, оруженосец одного из рыцарей лорда Ритса. Это его пение Таринор слышал накануне.
— Я? — наёмник сделал удивлённое лицо и повернулся, чтобы закрыть собой Мирану. — Да с кем я могу говорить? Все уж спят, даже лошадь.
Краем глаза Таринор с облегчением заметил, как одежда девушки упала на траву рядом с ним, а за палатку шмыгнула маленькая тень.
— Да, в самом деле спят, — зевнул рыцарь. — А я, похоже, слишком много похлёбки в себя залил. Только глаза сомкнул и тут же проснулся. Зов природы, чтоб её!
Виленд был не из родовитых, а потому речь его была простой и непосредственной. Таринору он понравился с первой же карточной партии.
— А ты в следующий раз сухарей добавь, — наёмник сказал первое, что пришло в голову. — Они размокнут, и похлёбка гуще станет.
— И то верно! — усмехнулся тот. — Спасибо!
Похоже, кроме похлёбки, оруженосец залил в себя изрядное количество вина. Он спустился к реке, и вскоре в ночной тишине раздалось тихое журчание. Только Таринор решил, что опасность миновала, как тот появился вновь.
— Эх, понимаю я вас, — мечтательно произнёс Вейлен и на вопросительный взгляд Таринора добавил: — Я про одежду, вон там, рядом. Повезло вам. Целое платье, да ещё с нижней рубашкой! Мне моя Джослин только платок дала. Впрочем, его и прятать проще. Скажу по секрету, я иногда с ним тоже разговариваю, будто бы с ней. Эх, как же её не хватает этими холодными ночами…
— Виленд, тебе спать не пора? Завтра, глядишь, битва будет. Не выспишься, можешь и не вернуться к своей Джослин.
— И то верно, сир Таринор! — спохватился парень и, пожелав крепкого сна, зашагал прочь.
Наёмник тихо выругался и бросил одежду за палатку.
— А я думала, рыцари следят за языком в присутствии леди, — донеслось сзади.
— Лезь внутрь и лежи смирно, пока ещё кого-нибудь чёрт не принёс! — шепнул Таринор и погасил костёр.
* * *
Пронзительный звук трубы разорвал сон на тысячу кусков. Таринор вскочил с лежака и увидел недовольные заспанные лица Игната и Тогмура. Мираны в палатке уже не было.
— И как ей это только удаётся… — зевнул маг.
— Улизнуть незамеченной? — спросил Таринор, поднимаясь на ноги.
— Проснуться до команды.
Труба заголосила вновь, и лицо Игната приобрело такое выражение, будто ему отдавили ногу.
— В задницу себе эту дудку засунь! — вскрикнул он. — Чёрт! И какая сволочь это придумала…
— А ты предлагаешь ходить по лагерю и будить каждого лично? — мрачно усмехнулся Таринор. — Представляешь, сколько раз и насколько далеко посылали бы такого человека?
— Будто бы и так не посылают…
— Во всяком случае, он этого не слышит. Привыкнешь, я в своё время тоже привык. А ведь мне ещё приходилось караул нести, чтобы никто не пробрался и не прирезал Эдвальда ночью.
— Наверное, стоило дать им сделать своё дело, — ехидно заметил маг.
— И тут же отправиться на виселицу. Возможно даже раньше, чем они.
— Так значит, мы сегодня остаёмся здесь? — спросил Тогмур хриплым спросонья голосом.
— Выходит, что так, — ответил Таринор.
— Ты обещал научить меня разводить костёр, — ухмыльнулся северянин, протягивая огниво.
— Дьявол… Слушай, давай потом? Сейчас есть очень важное дело. И касается оно, кстати, того медальона, что ты выловил. Если всё выгорит, перед тобой в долгу будет всё войско.
Тогмур призадумался и хмыкнул.
— В долгу, говоришь? Это хорошо. Ладно, — махнул он рукой. — Потом, так потом.
Никто не знал, сколько ещё дней им предстояло провести здесь, но все, особенно аккантийцы, понимали, что ночи будут всё холоднее. Утро в этом отношении мало чем отличалось, поэтому едва проснувшись, лагерь принимался разводить огонь. Таринор шагал между палаток под щёлканье десятков кресал и тихую ругань солдат на сырое от росы дерево.
Лагерь окутал густой туман, поднявшийся от реки, в котором словно исчез Одерхолд: на том месте, где вчера был замок, теперь была молочно-белая стена. К счастью, обиталище Хельдерика было недалеко и Таринор помнил к нему путь.
Наконец, он пришёл к большому огороженному шатру, возле которого караул несли двое аккантийцев в цветастых накидках поверх кольчуг. Конечно, для похода Таммарены тоже выдали ему, Таринору, длинную кольчугу с рукавами и капюшоном, а также шлем, но доспех этих стражей был к тому же укреплён металлическими пластинами. В руках каждый из них держал алебарду, а на поясе имелось по короткому мечу в ножнах из дублёной кожи. Как только Таринор приблизился, они тут же выставили оружие в его сторону.
— Мне к Хельдерику, — попытался объяснить он в надежде, что эти двое смуглокожих хоть немного знают энгатский. — Хельдерик. Старенький такой. Там сидит, в шатре.
Но как Таринор не тыкал пальцем и не изображал морщины бывшего патриарха, аккантийцы невозмутимо держали перед собой алебарды, нацелив остриё прямо ему в грудь. Судя по их лицам, парни несли караул всю ночь и теперь точно не