• Досудебные допросы-признания не содержат указания на то, что Ягоду силой заставили давать ложные показания путем угроз или «пыток». Ягода отрицает вину в самых ранних из этих досудебных признаний. В последующих признаниях Ягода постепенно открывает все больше подробностей по мере того, как признается в большем количестве преступлений.
Это соответствует модели, распространенной в расследовании преступлений: за первоначальным полным отрицанием вины следует постепенное нарастание признаний во все больших преступлениях, по мере того как подозреваемый убеждается в том, что следователи имеют достаточно доказательств из других источников, чтобы осудить его несмотря на его отрицания, и решает, что лучшая линия поведения – это сотрудничество со следствием.
• Лено знает об этих досудебных признаниях Ягоды, как мы покажем далее. Однако он никогда не цитирует их, даже в подстрочных примечаниях. Следовательно, нам приходится сделать вывод, что Лено намеренно скрыл их от читателей. По-видимому, Лено делает это, потому что эти досудебные признания опровергают его предвзятое суждение, что Николаев был «убийцей-одиночкой». Наоборот, они подтверждают предположение, что Киров на самом деле был убит право-троцкистской организацией, тем самым подтверждая в целом показания Московского процесса.
Лено заявляет, что целью его книги является расследование убийства Кирова («Введение»). Однако, по-видимому, фактическая цель, которая просматривается при прочтении книги Лено, заключается в том, чтобы разработать лучшую возможную версию для предположения, что Николаев был «убийцей-одиночкой» и что Сталин ложно обвинил подсудимых на процессе 28–29 декабря 1934 г. и на трех открытых Московских процессах в августе 1936 г., в январе 1937 г. и в марте 1938 г.
Вот показания Ягоды из официальной стенограммы Мартовского московского процесса 1938 г., на суде об убийстве Кирова и роли Ягоды в нем (мы уже цитировали фрагмент этой стенограммы в предыдущей главе):
Вышинский: Правду ли говорят сейчас Бухарин и Рыков, что они об этом не знали?
Ягода: Этого не может быть, потому что, когда Енукидзе передал мне, что они, то есть «право-троцкистский блок», решили на совместном заседании вопрос о совершении террористического акта над Кировым, я категорически возражал…
Вышинский: Почему?
Ягода: Я заявил, что я никаких террористических актов не допущу. Я считал это совершенно ненужным.
Вышинский: И опасным для организации?
Ягода: Конечно.
Вышинский: Тем не менее?
Ягода: Тем не менее Енукидзе подтвердил…
Вышинский: Что?
Ягода: Что они на этом заседании…
Вышинский: Кто они?
Ягода: Рыков и Енукидзе сначала категорически возражали…
Вышинский: Против чего?
Ягода: Против совершения террористического акта, но под давлением остальной части «право-троцкистского блока»…
Вышинский: Преимущественно троцкистской?
Ягода: Да, под давлением остальной части «право-троцкистского блока» дали согласие. Так мне говорил Енукидзе.
Вышинский: Вы лично после этого приняли какие-нибудь меры, чтобы убийство Сергея Мироновича Кирова осуществилось?
Ягода: Я лично?
Вышинский: Да, как член блока.
Ягода: Я дал распоряжение…
Вышинский: Кому?
Ягода: В Ленинград Запорожцу. Это было немного не так.
Вышинский: Об этом будем после говорить. Сейчас мне нужно выяснить участие Рыкова и Бухарина в этом злодействе.
Ягода: Я дал распоряжение Запорожцу. Когда был задержан Николаев…
Вышинский Первый раз?
Ягода: Да. Запорожец приехал и доложил мне, что задержан человек…
Вышинский: У которого в портфеле?
Ягода: Были револьвер и дневник. И он его освободил.
Вышинский: А вы это одобрили?
Ягода: Я принял это к сведению.
Вышинский: А вы дали потом указания не чинить препятствий к тому, чтобы Сергей Миронович Киров был убит?
Ягода: Да, дал… Не так.
Вышинский: В несколько иной редакции?
Ягода: Это было не так, но это неважно.
Вышинский: Указание дали?
Ягода: Я подтвердил.
Вышинский: Подтвердили. Садитесь (выделено мной. – Г.Ф.).
Приведенный отрывок является признанием Ягоды вины в убийстве Кирова. Ягода говорил, что он решительно возражал против любых «террористических актов», но на собрании блока правых и троцкистов большинством голосов его возражения были отклонены. Он признал, что знал заранее о покушении на жизнь Кирова.
Однако в ответах на вопросы Вышинского некоторые моменты остались здесь неясными:
• Что имел в виду Ягода в своем ответе: «В Ленинград Запорожцу. Это было немного не так»?
• Что он имел в виду, отрицая, что он «одобрил» освобождение Николаева, но признавая «я принял это к сведению»?
• Когда Вышинский спросил, «дал» ли он, Ягода, «потом указания не чинить препятствий к тому, чтобы Сергей Миронович Киров был убит», что имел в виду Ягода, говоря: «Не так… Это было не так, но это неважно»?
Лено не задает этих вопросов, а тем более не отвечает на них. Но на них можно ответить. Мы вернемся к ним еще в этой главе.
Позднее на процессе Вышинский вернулся к Ягоде, засыпав его длинной серией быстрых вопросов, числом более двадцати. В целом Ягода, кажется, справился довольно неплохо с этой серией вопросов. Он ответил «да» на большинство вопросов, но был осторожен, давая видоизмененные ответы, а также отказывался отвечать утвердительно на некоторые из них. В качестве примера мы цитируем следующий обмен репликами:
Вышинский: Вы знали об их шпионской деятельности, и вы эту шпионскую деятельность покрывали?
Ягода: Да.
Затем Вышинский делает очевидно логический вывод из признания Ягоды:
Вышинский: Я считаю, что раз вы покрывали их шпионскую деятельность, значит, вы им помогали, содействовали?
Ягода: Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки…
Вышинский: Значит, они передавали иностранным разведкам материал с вашего ведома?
Ягода: Нет.
Вышинский: Вы были осведомлены о том, что они передавали иностранным разведкам материал?
Ягода: Безусловно.
Вышинский: Раз были осведомлены, значит, с вашего ведома?
Ягода: При моем покровительстве.
В этом отрывке Ягода соглашается, что он «покрывал» шпионскую деятельность, но отрицает, что «помогал… содействовал» этой деятельности. Он соглашается с тем, что он был «осведомлен», что шпионы «передавали иностранным разведкам материал» – и тем не менее, настаивает, что это происходило при его «покровительстве», но не с его «ведома».
После серии быстрых вопросов Вышинский поднимает вопрос об убийстве Кирова:
Вышинский: И признаете себя виновным в организации и осуществлении террористических актов: первое – убийство товарища Кирова по поручению блока и по предложению блока?
Ягода ответил:
Ягода: Признаю себя виновным в соучастии в убийстве.
Как мы увидим, это – правовой вопрос «соучастия» – единственное признание, от которого Ягода действительно «отрекся» позднее на суде.
Позднее на суде Вышинский обращается к вопросу о юридическом определении соучастия:
Раньше всего – вопрос о соучастии. Как показало судебное следствие, не все обвиняемые в равной степени участвовали в