Решение отправить Карла Филиппа в Выборг было принято в ноябре 1612 г. В конфиденциальной переписке его миссию называли «отвлекающим маневром» в соответствии с обстоятельствами того времени. На самом деле шведская политика преследовала прежде всего одну цель: усилить военную мощь государства. Густав Адольф, который все еще жил своими мечтами, в очередной раз предпринял неудачную попытку выдвинуть собственную кандидатуру. В то же время он настойчиво подчеркивал, что успех в династической политике не может быть достигнут ценой уступок в политике экспансии.
В конце 1612 – начале 1613 г. Густаву Адольфу пришлось задержаться в Смоланде, где он участвовал в мирных переговорах с Данией. Но уже там он принял целый ряд решений, касающихся подготовки Карла Филиппа к отъезду. Предполагалось, что принц и русский посланник, долгое время находившийся в Стокгольме, отправятся по маршруту вокруг Ботнического залива. Между тем зима выдалась на редкость мягкой, и поездка постоянно откладывалась из-за плохих условий, делавших невозможным передвижение на санях. Неудивительно, что терпение русских парламентариев было на исходе. Густаву Адольфу пришлось успокаивать их в специальной речи, в которой он повторил свое обещание прислать принца в феврале. Воодушевленные этим, русские посетили принца и его мать, и те приняли их любезно. Они оба настойчиво подчеркивали, что вся Русь должна платить князю дань. Столь большое упрямство объяснялось тем, что Швеция хотела сохранить свободу рук в переговорах с Новгородом. Когда русские депутаты предложили, чтобы из-за мягкой зимы путешествие проходило по морю, королева сделала «серьезное лицо». Она заявила, что ее сыновья дороги ее сердцу, и пообещала, что Карл Филипп станет великим князем и царем «всех русских во всем Российском государстве». Она также выразила надежду, что с его помощью удастся достичь примирения и мира между Швецией и Россией, и что в России снова воцарится мир. Однако она была категорически против того, чтобы отправлять сына зимой по морю.
В последний день февраля Густав Адольф сообщил Новгороду, что отправка принца и посольства сухопутным путем уже неактуальна. Он также напомнил городу о его долге перед Швецией и еще раз пообещал, что намерен милостиво позволить Карлу Филиппу стать царем всего Российского государства. В письме Делагарди от 2 марта король подчеркивал, что от территориальных планов Швеции отказываться нельзя.
Король вернулся в Стокгольм только в середине марта. На повестке дня снова стоял вопрос об отъезде Карла Филиппа в Россию. Доклад Делагарди от 17 января стал основой для оценки ситуации на тот момент. Отношения с ополчением продолжали выглядеть многообещающе. Возможно, король наконец почувствовал, что не должен упускать представившуюся ему возможность. Как бы то ни было, он отклонил предложение вдовствующей королевы, которая в очередной раз предлагала отложить отъезд Карла Филиппа в Россию. Один эпизод показывает, что русский вопрос действительно волновал короля. Однажды, к своему ужасу, королева-вдова услышала от него, что король собирается в Россию. Она тут же выразила решительный протест против этого. Она заявила, что таким образом король потеряет одно государство и не приобретет другое. Густав Адольф отмахнулся от ее опасений, но лишь наполовину. Вполне возможно, что он просто шутил об отъезде, но решение еще не было принято. В то же время он начал обговаривать с вдовствующей королевой конкретные моменты, касающиеся безопасности Карла Филиппа. Предложения, которые он сделал 6 апреля, касались только вопросов, связанных с лояльностью принца и его обязательствами как вассала короля Швеции. Густав Адольф, однако, не затронул сложный вопрос, который он уже однажды перестал опускать, а именно: рассматривает ли он возможность того, что Карл Филипп действительно может однажды взойти на российский престол. Ведь если бы это произошло, то вновь возникла бы неловкая ситуация. В это время до короля дошло сообщение от Делагарди об изменении политической ситуации, произошедшем в Москве. Густав Адольф сразу же понял важность этой информации. В своем ответе, отправленном 29 апреля, он заявил, что окончательно убедился в преимуществах избрания Карла Филиппа. Он мог бы установить мир и дружбу с выгодой для Швеции и потерей для Польши – «по крайней мере, на ближайшие несколько лет». Однако до сих пор было неясно, какие последствия повлечет за собой вся эта ситуация. Если, например, кандидатура принца окажется недействительной, вопрос придется решать по-другому. Лучше всего было бы отказаться от всего в обмен на мир и соответствующую компенсацию за расходы, понесенные Швецией. Если же мира добиться не удастся, войну придется завершить военным путем, использовать богатства Новгорода для нужд армии и, возможно, начать осаду Пскова. Как видно, в этом письме король представляет три различных варианта: динамическое решение (план), надежный мир на выгодных условиях и обычная война. Таким образом, он набросал рамки, в которых должна была проводиться шведская политика. Таким образом, окончательные решения, связанные с отъездом Карла Филиппа в Выборг, были утверждены в тревожных обстоятельствах. О неопределенности ситуации можно судить по дальнейшей задержке. Так, первый приказ о переговорах мы находим в государственном реестре под датой 11 мая, но только 10 июня мы встречаем письма о практических деталях отъезда. 14-го числа были получены инструкции от адмирала шведского флота, а 18-го король подписал доверенности и инструкции уполномоченным, которые должны были принять участие в переговорах.
Среди людей, сопровождавших юного принца, был, среди прочих, Аксель Райнинг и Карл Эрикссон Оксеншерна. Король