— Да, нам тоже об этом известно, синьор Джованни, — кивнул мастер, — но всё равно его слушать бывает для нас очень удивительно. За эти месяцы, что мы с ним, мы даже договорились с другими мастерами задавать ему иногда вопросы, ответов на которые ни у кого из нас не было. Сказать вам результат?
— Думаю я догадаюсь сам, Аристотель, — улыбнулся Джованни Медичи, — он вам дал ответы на все из них.
— Совершенно верно, синьор Джованни, — инженер тяжело вздохнул, — и это перевернуло у многих всё, чем мы занимались всю жизнь. Трудно это признавать, но граф самый необыкновенный человек, с которым я встречался за всё время, что живу на этом свете.
— Для нас главное, что он может улучшить выход продукта, — заметил Джованни Медичи, — ты уверен? Он сможет это сделать?
— Без малейших сомнений, синьор Джованни, — без колебаний кивнул мастер, — он в первый месяц много времени проводил вокруг шахт, у ванн, много у нас что спрашивал и интересовался, но потом, словно потерял весь интерес. Последнее время он даже не появляется на производстве.
— Потерял интерес, или понял всё, что хотел? — вздохнул Медичи.
— Думаю, ближе второе, синьор Джованни, — признался мастер, — поскольку несколько облегчений процесса он всё же сделал, видя, как сильно устают люди. Вы сами видели, что теперь мы вместо ручного труда по разбиванию камней, используем «мельницу».
— Да, я видел огромные жернова, которыми перетирают камни, — кивнул Джованни, который сам удивился, как четвёрку недешёвых лошадей используют только на то, чтобы они ходили по бесконечному кругу и приводили в действие привод. Который раскручивал два огромных круглых жернова, похожие на те. что используют мельники для помола муки, но крутящихся в разные стороны и перетирающих камни, которые сыпали в отверстие посередине.
— Он сам нарисовал чертёж, сам нашёл камнетёсов и сам проследил за тем, как и что будет сделано, синьор Джованни, — подтвердил инженер слова Медичи, — он явно хорошо знал, что делал и для чего.
— Поедешь с нами в Остию, проследишь и зарисуешь всё, что он там улучшит, — приказал Джованни Медичи, — нам пригодятся эти знания, если наши отношения с ним вдруг ухудшатся. В нашем непостоянном мире ни в чём нельзя быть уверенным.
— Слушаюсь, синьор Джованни, — склонил голову мастер, — мне и самому интересно, что можно улучшить в столетиях, проверенном процессе.
— Остальным ничего не говори, нам не нужны лишние уши, — приказал Медичи и инженер понимающе склонил голову.
* * *
20 декабря 1458 A . D ., Рим, Папская область
На идущую красивую девушку, которую сопровождали хмурые вооружённые швейцарцы, обращали внимание все до единого. Молодые парни изумлённо раскрывали глаза, поскольку такую красавицу они видели в магистрате впервые, более взрослые удивлялись, почему рядом с юной девушкой вооружённая охрана, а не служанки, как это положено для незамужней девушки. То, что она не замужем, было видно по её весьма свободной одежде и головному убору, явно пошитом по флорентийской моде с добавлением жемчужных нитей. Да и само платье, было пошито явно не в Риме, поскольку обилие золотых нитей и драгоценных камней выдавало в девушке весьма обеспеченную особу, так что некоторые посматривая на неё, думали, сколько же приданного могут дать родители жениху, за такую завидную невесту. Явно не одну тысячу флоринов.
— Граф весьма неплохо устроился, — Паула, не обращая внимания на сотни взглядов, тихо переговаривалась с Бернардом, который шёл рядом, — с учётом того, что официально сеньор Иньиго давно не префект.
— Как вы сами видели сеньорита Паула, в Риме порядок, — заметил справедливо швейцарец, — да, много людей со сломанными руками, но видимо именно поэтому на улицах больше не лязгают оружием, как это было обычно.
— Сейчас у него и узнаем, — девушка очень серьёзно отнеслась к первому серьёзному поручению, которое ей доверил сеньор Иньиго, а Бернард и охрана только придавали ей внутренней уверенности в том, что она обязательно справится с таким доверием, какое он высказал ей.
Оставив остальную охрану снаружи кабинета, куда её привели, внутрь Паула вошла только с Бернардом, увидев, что граф и правда работает, пишет письмо, а ещё несколько таких же, неотправленных лежат у него на столе рядом с ним.
Услышав, что к нему зашли, граф Латаса перестал писать, и поднял взгляд.
— Сеньорита Паула? — удивился он, увидев девушку, одну, без её покровителя.
— Ваше сиятельство, — Паула благовоспитанно сделала книксен, — доброе утро.
— Доброе, а где Иньиго? — сразу поинтересовался граф.
— Сеньор Иньиго, в Остии, с сеньором Джованни Медичи, — объяснила Паула, — он прислал меня к вам с письмом и поручением.
— Присаживайтесь, — граф показал девушке на стул, и она сев на краешек, достала письмо из небольшой сумочки и протянула его собеседнику.
Чем больше Сергио читал, тем больше удивлялся.
— Он посылает меня в Неаполь? — изумился он, закончив чтение, — чтобы я всё бросил здесь?
— Сначала предупредили семьи Орсини и Колонна, что ваша служба в Риме окончена и вы уехали по делам, — спокойно заметила Паула.
— Это будет проблематично, — задумался граф, которому уже не раз намекали, что он может оставаться здесь столько, сколько хочет. Намекали, но официального приказа о назначении не выпускали, так он и трудился забесплатно и только потому, что пообещал об этом Иньиго.
— Ладно, я решу этот вопрос, — вздохнул наконец он, — вы едете со мной?
— Боюсь, что меня ждёт более долгий путь, чем вас, ваше сиятельство, — улыбнулась девушка, — сеньор Иньиго послал меня много дальше.
Граф Латаса хмыкнул, заинтересованно посмотрев на неё.
— Это секрет? -поинтересовался он.
— Для вас нет, — девушка покачала головой, — проверить остальные города и его дела. Так что меня ждут Арагон и Кастилия.
— А сам он значит остаётся в Остии, — нахмурился граф, и потряс письмом, — написал бы больше объяснений по этому поводу.
— Сеньор Иньиго попросил вам сказать на словах, ваше сиятельство, что он будет там, поскольку это нужно для получения золота, — заметила Паула, — последнее