- Не несколько, а больше пяти, - поправил меня торговец, даже не став прикасаться к оружию, - ваш экземпляр на удивление хорошо выглядит, - подметил он. - А что именно вам интересно?
- В частности, месторасположение их базы, - спросил я и, увидев, как торговец хотел что-то сказать, сделал жест, прервав его попытку и продолжил, - да, мы в курсе, что никто точно не знает, откуда они приходили. Нас интересует любая информация, которая у вас есть, или та, которую вы сможете достать.
- Я в Улье одиннадцатый год и застал их, - начал он после небольшой паузы. – И, как человек, достигший вполне высокого положения в местном обществе, могу вас заверить, что месторасположение их базы не знает никто. Даже институтские выдвигали в своё время предположение, что этим внешникам каким-то образом удалось научиться пробивать временный пространственный портал, позволявший появляться и исчезать, когда это было нужно. Данное предположение всячески опровергалось, ведь известно, что даже если две разные страны из одной реальности пробивают портал в Улей, то выход у них один и тот же. Именно из-за этого страны, что есть в тех, других, реальностях, вынуждены в Улье объединяться. А у этих - всё было не как у всех, - заметив мой вопросительный взгляд, пояснил, - во-первых, язык, во-вторых, две разные группы с противоположными целями. В общем, вопросов без ответов по ним, даже после того, как они исчезли, меньше не стало.
- А можно подробнее? - прервал я, видя, что собеседник хочет пропустить то, что может оказаться для нас важным, и совершенно бесполезным на его взгляд.
- О чём, - он удивился, - о языке? – и продолжил после моего кивка. - Да что там говорить, все, кто прилетает в Улей, так или иначе говорят на одном из тех языков, что существовал и в моём родном мире: английский, немецкий, да хоть тот, на котором говорят папуасы, а у этих он был иной. Институтские сказали, что их язык искусственный, наподобие эсперанто, хотя, как я понимаю, сравнение неадекватное, да и не знаю, полагаясь на какие факты, они пришли к такому выводу. Но при этом, те внешники свободно понимали и использовали для общения другие языки, но между собой разговаривали только на своём.
- А почему нет, - удивился я, - один из методов защиты информации.
- Да нет, - он усмехнулся, - не было никакой защиты, по крайней мере, в отношении языка. Как я уже говорил, их было как бы две разные группы. Одни, считай, обычные повседневные внешники, собирали все ценное, включая потроха иммунных, попавшихся им на пути. Я застал уже закат столкновений с ними, но, говорят, раньше, когда ещё не существовало протектората и быстрых мобильных армий в стабах, они умудрялись доходить даже до Колизея, при этом вырезая всё на своём пути. Другие, наоборот, торговали, охотно предлагая своё оружие, - он указал пальцем на так и лежавший перед нами автомат, - и не только лёгкую стрелковку. И именно потому, что они прекрасно знали, против кого оно будет применяться, при этом никак не ограничивали свою торговлю. Собственно, из-за этого и сделали выводы, что это другая группа, если не из того же мира, то как две капли воды на него похожего.
- Странно, конечно, - подытожил я, - конфликты между разными внешниками - это нормально, на этом даже часто стронги играют. Но вот чтобы конкурировали две группы из одного мира, да ещё приходящие через один портал, я припомнить не могу.
- В том-то и дело, - продолжил хозяин, - институтские тоже бились над разгадкой, посылали экспедиции, но всё без толку.
- Посылали, значит, было направление? - спросил Сарыч.
- Нет, не было, - парировал Шах, - они всегда приходили из пустыни, откуда-то от черноты, но к обжитым местам выходили с разных сторон. Несколько раз даже пытались таким образом напасть на окраины Колизея, но даже в то время там имелись силы, способные дать жёсткий отпор.
- А как их распознавали, они же ничем друг от друга не отличались? Судя по всему, одна техника, одна экипировка? Кто поторговать пришёл, а кто за потрохами? - поинтересовался я.
- Да просто всё, - Шах осклабился, - если стреляют только в тварей, значит, те, что торгуют, если потрошат иммунных - то другие.
- И что, ни разу не удавалось захватить пленных и допросить?
- Как не удавалось, - он сделал крайне удивлённый вид, - только на моём счету пятеро захваченных имеется, один из которых был из торгового каравана. - Он помедлил, видимо решая, стоит что-то озвучить или нет, но добавил. - Я же не всегда был торговцем, и другим промыслом тоже занимался. При захвате те практически сразу умирали, за это отвечал небольшой имплантат, что у каждого из них в голове, так что с допросом или пытками ничего не получалось. Это, кстати, ещё один аргумент за то, что и те, и другие из одного мира приходили. Институтские изучали их имплантаты, хотели сделать нечто вроде блокиратора, даже ради этого нашли прокачанного спеца с даром, тот мог всякие штуки внешников взламывать, и в его развитие вложились, но, увы, так ничего и не вышло.
- Не смог взломать? - поинтересовался я подробностями.
- Взломать и блокировать - нет, а сломать - да, но это сразу приводило к смерти пациента. А каждый захваченный подопытный весьма дорого обходился участникам захвата. Так что довольно быстро желающих подписаться на столь рискованное дело стало трудно найти, из-за чего идея взлома имплантата в итоге заглохла. Тем более, на основе изученных образцов научники предположили, что там нечто вроде электронного эквивалента части мозга, и чуть задень его, сразу обеспечишь подопытного прямым рейсом на тот свет. Ещё была странность, что по классификации научников, некоторые технологии у них были не хуже, чем у нолдов, сильно опережая других внешников, но не все и не во всём, по большей части соответствуя среднему развитию технологий по нашему региону.
- Что значит - некоторые? - перебил Сарыч.
- То и значит, что, к примеру, имплантаты были очень технологичными, транспорт же обычный бензиновый. Я думаю вы в курсе, что на кластерах нолдов можно найти всё что угодно, кроме бензинового двигателя.