Гарь постепенно становилась светлее, и уже отчётливо невооружённым глазом можно было разглядеть останки разбросанной и измятой техники. Возле одной из машин быстро промелькнуло несколько человек, вслед за которыми из чада вылетел остов неопределённой гусеничной техники. Массивный корпус пронесся мимо укрытия, за которым скрылись фигуры, слегка помяв тот по ходу своего вращения, и упал в отдалении, взметнув песчаные брызги.
Чем бойцы ответили, не было видно, мешал дым, но вслед за вспышками несколько раз гулко хлопнуло. «Видимо, гранатомёты», - пронеслась мысль. Но скреббер явно не собирался сдаваться, и остов танка, на сей раз прилетев по баллистической траектории, упал сверху, смяв и укрытие, и бойцов.
- Походу, это были последние, - прокомментировал Сарыч.
- Надо уходить, - ответил я.
- Согласна, валим, - добавила Яся, уже разворачиваясь к вездеходу.
Я едва открыл рот, чтобы поторопить всех, как что-то ударило в мой затылок. На инстинктах упал, но это не помогло, удары вновь настигали тыльную часть головы, раз за разом, причиняя невыносимую боль. Хотелось кричать, но охвативший меня паралич не давал даже шанса издать звук, а уж о том, чтобы встать, не могло идти и речи.
Боль исчезла так же резко, как и пришла. Я лежал на песке, почти в позе эмбриона, обхватив голову. Попытался пошевелиться и, не получив никаких болезненных ощущений, принял подобие вертикального положения. Ощупав голову, не обнаружил крови или каких-либо повреждений и повернулся всем корпусом в сторону остальных членов группы.
Ки, мотая головой, медленно поднималась, попутно отплёвываясь от набившегося ей в рот песка. Она первая начала отходить к транспорту, так что уже была на склоне, когда нас накрыло, и, видать, прокатилась кубарем пару метров по склону. «Накрыло, - зацепилась мысль, - а чем?». Вокруг нас никого не было, со стороны чадящих останков техники крайне редко раздавались хлопки, и внутри эпицентра уже без усилий проглядывалось массивное нечто.
Невольно протёр лицо рукавом, вытирая выступившие из глаз слёзы, удивился и перевёл взгляд на лежавшего в двух шагах Сарыча. Рядом с ним, свернувшись в жалкий клубок, на одной пронзительной ноте кричала Яся, тоже обхватив голову руками. Ах да, вот что за гул слышу, это её вопль, заодно понял, что со слухом у меня не всё в порядке.
При попытке подняться, чтобы поискать Зуун и Графа, меня вновь накрыло, да так, что я только отдалённо почувствовал, как тело встретилось с песком и вновь сворачивалось в позу эмбриона, не подчиняясь больше.
В затылок стучало, словно кто-то, использовав перфоратор, пытался проделать новое отверстие. И тут я внезапно понял, что это вполне знакомое чувство, вот только… Мысли напрочь выбивало из головы болью, но я ухватился за нечто знакомое в этом ощущении, всё ближе и ближе подтягивая то, что от меня ускользало.
Вызов, осенило меня, это та же попытка установить контакт, которую чувствую при телепатической связи. Вот только сейчас это ощущение почти уничтожило мой мозг, из чего следует что на связь пытается выйти… Меня передёрнуло от осознания происходящего, но я всё же решился принять входящий, сразу испытав облегчение, вот только вслед за ним случилось то, чего никак не мог ожидать.
В мой разум лавиной хлынули анимированные картинки. Не связанные между собой изображения шли в несколько потоков, при этом я никак не мог уловить хоть какой-то последовательности среди них. Одни и те же объекты, техника, оружие, с разных ракурсов, целые, разбитые, или уже чадящие чёрной гарью, какими мы застали их по приезду. Люди тоже отображались под всевозможными углами, живые, иногда и их части, а иногда как бы замершие в странных позах.
Поток продолжал нестись мимо моего восприятия, а я так и не мог понять смысл, точнее, я догадывался, что это всё должно было значить, но только не исходя из того, что видел. Вся эта информация несла рассказ о том, что здесь произошло, причем так, словно кто-то засунул в шредер киноплёнку, вновь склеив кусочки после. Но это было не главное, больше всего меня интересовал вопрос, что с этой информацией нужно сделать, и зачем её транслируют в мой мозг.
Боли давно не было, да, собственно, вообще никаких ощущений, кроме потока информации, я не чувствовал, так что решил хоть как-то попробовать ответить. Попытался ясно нарисовать картину того, как мы вышли из транспорта, поднимавшихся напарников, верхушку бархана, где мы стоим, и тот момент, когда я увидел лежащего напарника и кричащую Ясю.
Получилось, поток сначала замер, потом изменился на совсем непонятные изображения, но я необъяснимым внутренним чутьём ощутил, что это мы. Эти пятна и точки - это мы, но в каком-то ином представлении, недоступном для людей, или тем, кто не обладает, к примеру, сенсорным даром. Ведь та же Зуун каким-то образом видит и размер тварей, и дистанцию до них, может, именно так это существо пытается показать, что он нас видел.
Мне удалось представить в уме изображение, то самое, что разглядел на своём коммуникаторе в дополнительном спектре, вроде как в микроволновом, и поток вновь изменился. Я даже про себя улыбнулся, поняв, что можно общаться, вот только с переводом одного языка на другой имеются явные проблемы. Даже вспомнилось, что уже видел или ощущал нечто подобное, тогда, в Пекле, вот только теперь понял, в чей разговор смог вклиниться, а разговор ли?
Время текло непонятным образом, я не знал, как долго уже пытаюсь наладить контакт, но вроде что-то начало получаться. По крайней мере, изображения стали менее хаотичными по времени и по смыслу, сосредотачиваясь то на самом существе, то на нашем транспорте, то на нас. В какой-то момент увидел словно со стороны: вся группа столпилась возле моего лежащего тела, Зуун, склонившись надо мной, что-то делает, видимо, использует дар, Сарыч, Ки и Яся заняли круговую оборону, а Граф пристально смотрит в одну точку. Тигр выглядит так, как будто он смотрит в объектив той самой камеры, с которой была сделана представленная мне фотография.
Потребовалось ещё немного времени, чтобы понять: всё, что я вижу - это просьба о помощи, и почему-то мне подумалось, теперь отказаться мы не можем. Ну, или не сможем, тут уж с какой стороны посмотреть. Попытался донести до столь странного разума мысль о том, что понял его, и мне это удалось. Вынырнув из безвременья, как будто из воды, ощутил