- А когда от них будет толк? От этих ваших экспериментов? Те образцы, что вы продемонстрировали, хуже, чем незаряженный автомат, тот хотя бы не способен своего владельца застрелить, а ваши образцы запросто.
- Да, - голос Надла стал ещё более сальным, чем раньше, и Аддий едва удержался от того, чтобы не поморщится, приложив массу усилий. - Мы работаем над этим вопросом и даже имеем некоторые результаты, правда, как вы знаете, всё упирается в регенеративные функции, но мы преодолеем сложности, рано или поздно.
- Решайте проблемы активнее, - едва не рявкнув, ответил он, после чего уже спокойнее добавил:- берите троих.
- Трое, - притворно удивился Надл, - я благодарю управляющего цитаделью за щедрость, а что по поводу тех, кто после чёрных секторов не оправился?
- Тоже ваши, - ответил он, и собеседник, напоследок отвратительно улыбнувшись, отключился.
Аддий невольно скрипнул зубами, когда на экране терминала вновь возникло изображение с чужим аппаратом, от того, что ему казалось: кроме него произошедший инцидент никого больше не беспокоил. Вспомнилось заявление на совете, что был экстренно собран после ночной погони, мол, и раньше кривая отклонений нормалей при обновлениях секторов нарушалась. Вот только так значимо она нарушалась больше двадцати лет тому назад, ещё до его назначения на этот объект.
Тогда обновлялся сектор тринадцать ноль два, граничащий с тем, на который выходили тринадцатые ворота. И вместе с обновлением там появился летящий авиалайнер, который мгновенно потеряв все системы управления из-за высотных деструктивных полей, рухнул на территорию цитадели, по несчастью упав на шестой исследовательский сектор. Фактически это был единственный инцидент на самой территории цитадели, многочисленные попытки побегов толерантных за происшествие Аддий никогда не считал. В те времена ещё не возникла необходимости делить толерантных на тех, кто нужен, и тех, кто бесполезен, тогда всех, кого находили на обновлённых секторах, использовали как подопытных крыс.
Поняв, что улыбается, он мысленно себя одёрнул, резким движением смахнув изображение, активировал карту полёта ночного пришельца. Она была неточной, как выразился Раст, хотя по мнению Аддия, хрень перед его глазами имела всего с десяток доказанных точек и мест с достоверно зафиксированным появлением аппарата, а всё остальное лишь догадки, интерполяции и предположения. Но, увы, другой информации у него нет, и, судя по не приносящим результатов поискам, самого аппарата у него тоже не будет.
Выдвинутую одним из умников исследовательского подразделения версию о том, что данное устройство обладает защитой от деструктивных полей, он посчитал бредом, как и саму концепцию такого поля. Так как эти самые деструктивные поля так и не смогли обнаружить, несмотря на то, что выделялись колоссальные ресурсы и любая запрошенная техника. За всё время исследований никаких данных или фактов, подтверждающих хотя бы одно из множества предположений, как и материала неподверженного разрушению, найти не удалось. Даже полученные образцы материалов из сверхразвитых миров, которые было невозможно воссоздать с помощью имевшихся технологий, так же подверглись разрушению на чёрных секторах. Чем и как вызывалось губительное воздействие так и оставалось загадкой уже много лет.
В этом искусственном мире прослеживалась масса закономерностей и правил, но ещё больше того, что не поддавалось анализу и систематизации. И видимо из-за этого члены совета приняли тот факт, что случившееся - очередной редкий инцидент, вот только у Аддия была уверенность в ошибочности такого суждения. Больше того, он как почувствовал страх, услышав первый доклад в начале происшествия, так до сих пор его ощущал, разве что иногда тот отступал на время, не холодя позвоночник, но быстро отвоёвывал обратно своё законное место.
Именно сейчас, когда его цивилизация, лежащая в руинах после прорыва местной дряни, наконец-то получила возможность восстановления, происходит слишком странный случай. И кто бы и как его ни убеждал, что это небольшое отклонение, он не верил, а поверит лишь, когда его родная планета вновь расцветёт россыпями света городов в ночи.
***
Утро, как и все предыдущие, началось с разряда в шею. Раньше этот долбаный браслет заставлял подпрыгивать с кровати, но последние месяц или полтора Макс перестал, так же как и остальные, резко реагировать на побудку. Скинув ноги с шконки, он осознал, что вчера ему выпал второй ярус и, дождавшись когда сосед отойдёт в сторону, спрыгнул вниз. “Второй ярус, верхний ящик”, пробубнил он себе под нос, открывая тот и доставая уже привычную арестантскую робу.
Он оделся и лишь тогда взглянул на левое запястье с браслетом, где светилась надпись “S-237”, он хмыкнул и подумал: “Не в начале очереди, значит меньше шансов для того, чтобы пропасть”.
Уклад своей новой жизни он ненавидел всеми фибрами души, но покорно сориентировавшись, занял своё место в очереди согласно цифрам на браслетах других.
- О, Макс, - с ярко выраженным акцентом его окликнули сзади, - сегодня я за тобой!
Макс сразу узнал говорившего: с ним он уже видится в четвёртый раз, а это, по местным меркам, уже почти друзья, а если учитывать, что их как-то ставили в пару на переноску, то почти братья.
- Привет, Лео, - попытавшись улыбнуться, поприветствовал он следующего за ним в очереди.
Вокруг стоял тихий гомон, все пытались воспользоваться практически единственным моментом для общения, пока они не спустились к первому этажу и не прошли уборные. После сортировки их может разбросать кого куда, хуже того, могут забрать местные живодёры и есть шанс не вернуться, да и разговаривать без повода тоже запрещается. Так что, в присутствии индюков, так почему-то все называли надзирателей, лучше молчать и делать то, что приказано, а иначе можно получить так, что в последствии придётся работать со сломанными рёбрами, а если нет, то на живодёрню. А те немногие, кто после неё возвращались, рассказывали такое, что остальные были готовы на всё, чтобы туда не попадать.
Три минуты унитаз, ещё три - умывальник, и вот он уже на распределении, где чаяния Лео о том, чтобы попасть с ним в пару, разбились. Его отправили в сорок пятый блок, а Макса в район шестьдесят четвёртого на подрезку деревьев. Не самая гнусная из возможных работ для бывшего когда-то в другой жизни айтишника, у которой лишь один недостаток в виде одиночества. Нет, он не останется один, за ним будет наблюдать индюк, точнее за