— Сейчас я должен решить, не стоит ли мне пристрелить тебя прямо тут за то, что ты едва не убила Викторию, — жёстко ответил Князь.
— Ты не понимаешь…
— Так попробуй объяснить! — приказал он.
Эри несколько раз моргнула, чувствуя, как её голова с каждой секундой тяжелеет всё сильнее и сильнее. Ещё немного, и она потеряет сознание. Эта перспектива напугала её до ужаса. Только не это. Только бы вновь не оказаться в этом кошмаре!
Но было и ещё кое-что. То, от чего она приходила в ужас ещё больше.
— Князь, послушай меня, — хрипло и с трудом связывая слова друг с другом, произнесла она. — Найди его. Пожалуйста… Ты должен…
— Эри, Александра нет в империи, — покачал головой Князь. — Он улетел…
— ТАК НАЙДИ ЕГО! — срывающимся голосом выкрикнула она.
Пронзительный страх в её глазах был настолько ощутим, что Князь сделал шаг назад.
— Эри, что происходит?
— Я видела, как он умирает, — тихо прошептала она в ответ.
Глава 4
— Можно тебя на пару слов? — негромко спросил я Молотова спустя несколько секунд после того, как услышал его ответ.
Теперь мне многое становилось понятно…
На самом деле — нет. На самом деле кажется, что всё только что ещё больше усложнилось. Впрочем, его желание не вдаваться в подробности относительно Анны и её прошлого я понимал. Теперь понятно то сопротивление, которое я ощутил в самолёте. И то, почему он не рассказал мне об этом раньше.
Тем не менее следует отдать Молотову должное. Он лишь спокойно кивнул, словно ничего и вовсе не произошло, и посмотрел на хозяина кабинета.
— Джеймс, прости, но мне с Александром нужно переговорить наедине.
— Конечно, — понимающе кивнул тот и, что любопытно, абсолютно никак не отреагировал на то, что только что сказал Молотов.
А ведь он понимал русский, как-то запоздало подумал я. От него не шло уже привычное недоумение в те моменты, когда мы не говорили по-английски. А это наталкивало на определенные выводы.
— Можете воспользоваться одной из переговорных, — поспешно добавил Ричардс. — Дальше по коридору будет одна. Если хотите, то поговорите там, чтобы вам никто не мешал.
— Благодарю, — произнес Молотов, и мы вышли в коридор.
— Итак, — сказал я, когда за моей спиной закрылась дверь переговорной. — Давайте начистоту. Что происходит?
— Конечно, Александр. — Молотов даже не подумал упираться. Он обошёл широкий стол и сел в кресло напротив меня.
Интересный жест. Я ведь остался стоять. А он, наоборот, сел. И что это? Способ показать мне его честность и готовность отвечать на мои вопросы? Или просто нежелание стоять?
Господи, как же с некоторыми людьми всё-таки бывает сложно.
Заговорил я не сразу, потратив почти полминуты на то, чтобы правильно сформулировать вопросы. Да и вываливать всё это вот так, в лоб, мне не хотелось. Нет. Тут лучше подойти к вопросу обстоятельно, чтобы исключить возможные недомолвки в будущем.
— Расскажите мне, — наконец попросил я, подходя к одному из кресел напротив Молотова и садясь в него.
Теперь мы были наравне.
— Анна Измайлова — моя старая подруга. Ещё со времён университета, — начал Молотов. — Мы вместе с ней учились на юридическом. Я, Анна и Аркадий…
— И Павел Лазарев, — добавил я, припомнив фотографию, которая висела у него в кабинете и которую я мельком видел один раз, когда встречался с ним в последний раз в «Параграфе».
Его реакция меня удивила. Упоминание Лазарева едва не заставило его скривить лицо. Эмоционально, я имею в виду. На самом же лице почти ничего не отразилось. Как и раньше, сидящий напротив меня адвокат прекрасно держал маску равнодушного спокойствия.
— Да, — не стал скрывать он. — Одно время, особенно во время учёбы и некоторое время после, мы с Павлом довольно тесно общались. Как бы невероятно это ни прозвучало.
При этих словах из меня вырвался смешок.
— Простите, но то, что вы сейчас сказали, как-то очень плохо вяжется у меня с собственным опытом.
— Что я могу тебе сказать, Александр. Время течёт, и всё меняется. Мир. Законы. Люди. В конечном итоге ничто не остаётся неизменным, — негромко сказал он, отведя взгляд в сторону. — Когда-то и мы с Павлом были друзьями.
И вновь он что-то недоговаривает. Это не была откровенная ложь. Он говорил правду о том, что касалось дружбы с Лазаревым. Но вот про «некоторое время»… тут он явно юлил.
И это его «были»…
— Из нас четверых Павел был единственным, кто принадлежал к аристократии, — тем временем продолжил Молотов. — Нас же троих очень часто принимали за его «свиту». Прихлебателей. Подлиз, если ты понимаешь, о чём я. Трое ничем не выделяющихся простолюдинов, которые смогли характером и упорством выгрызть себе стипендию на бесплатное обучение. Конечно же, никто особо и не строил теорий, почему мы постоянно находились в компании богатого и влиятельного сына графа Лазарева.
Молотов тихо усмехнулся и покачал головой, как если бы его вдруг одолели ностальгические воспоминания.
— Впрочем, — вновь заговорил он, — сейчас мы говорим не об этом.
— Верно, — кивнул я. — Не об этом. Вы сказали, что Анну считают мёртвой. В противном случае её обвинили бы в убийстве.
— Верно.
— И сделали это в присутствии вашего друга, — добавил я.
Это не вопрос. В целом я даже мог не спрашивать, так как в ответе на него был уверен примерно процентов на девяносто. Тем не менее мне хотелось знать причину.
— И опять-таки снова верно, — кивнув подтвердил он. — Джеймс действительно знает о случившемся. Более того, именно он через своих знакомых помог нам подготовить все необходимые бумаги, когда она вместе с Эдвардом решила перебраться сюда, в Конфедерацию. Мы с ним старые друзья. Когда-то Джеймс помог и мне в прохождении аккредитации здесь, в КША.
Молотов ненадолго замолчал, как если бы не знал, стоит ли говорить то, что вертелось у него на языке. А я поразился тому доверию, которое он мне только что выказал, рассказав всё это.
— Расскажите мне, что произошло, — попросил я.
Весь его рассказ занял минут пять. Не больше. А я сидел, слушал и не перебивал. Не только из банальной