— Но появился Павел, — произнёс я, и он коротко кивнул.
— Верно. Лазарев приехал ко мне вечером. — Вячеслав рассмеялся. — Видел бы ты его. Ох, как он орал. Наверное, за тот вечер я слышал от него больше бранных слов, чем за всё время нашего знакомства. Но после этого он предложил мне… вариант. У его семьи имелись связи с определёнными, скажем так, людьми. С теми, кто мог помочь Анне скрыться. И мы ими воспользовались.
Дальше всё оказалось на удивление просто. Инсценировка смерти, в подробности которой Молотов не вдавался. Анна покинула империю и уехала. Сначала ей помогли выбраться во Францию, но там она не прожила долго, перебравшись на острова Британской империи. Там она прожила более семи лет под именем Анны Холт. До тех самых пор, пока не встретила Эдварда Харроу. Тогда Харроу был занят расширением собственного бизнеса на территории Британии и её колоний в Латинской Америке.
И вот эта часть рассказа наконец стала хоть каким-то лучиком света в этой мрачной истории. Когда Молотов рассказывал о редких письмах, которые присылала ему Анна, он не мог не улыбаться — столько в них было радости и счастья, что небезразличная ему женщина наконец встретила того, кого, возможно, искала всю свою жизнь.
Но одновременно с этим жизнь во лжи терзала её. В конце концов она рассказала Харроу свою настоящую историю. Готовая быть отвергнутой, она приняла бы любое его решение, но, к её же собственному удивлению, Харроу заявил, что это нисколько его не волнует. Даже более того, Эдвард испытывал неподдельное уважение к той силе воли, что таилась в этой хрупкой на вид женщине.
— Хорошо, допустим, всё, что вы рассказали, — чистая правда, — произнёс я. — Но тогда у меня другой вопрос. Почему каждый раз, говоря о ней, вы упоминаете её как Анну Харроу? Они ведь не заключили официального брака. Разве нет?
— Нет, — не стал отрицать Молотов. — Не заключали. И это момент, из-за которого я хотел бы любыми способами избежать привлечения официальных лиц империи к нашему делу. Видишь ли, Александр, Конфедерация — глубоко религиозная страна. В некоторых штатах это доходит едва ли не до фанатизма. Но проблема заключается не в этом. Да, для официального акта наследования необходимо, чтобы между двумя супругами был заключён договор, заверенный как государственными институтами Конфедерации, так и перед лицом Господа. Учитывая всё, что я тебе уже рассказал, и политику изоляционизма, продвигаемую местным правительством, думаю, ты понимаешь, как местные смотрят на брак с иностранцами. С теми, кого они называют чужаками.
Я кивнул и быстро прокрутил в голове всё, что узнал.
— Вы говорили, что именно Джеймс помогал вам и Анне оформить документы для её переезда сюда, верно? — уточнил я, и он кивнул.
— Да. И думаю, что мне не нужно объяснять, для чего именно это было сделано.
— Нет, — я отрицательно покачал головой, — не нужно. Вы использовали это, чтобы защитить её прошлое. Если бы местные начали копаться в нём, то имелся весьма значительный риск, что всплыли бы те факты её прошлого, о которых вы намеренно хотели умолчать.
— Хороший вывод.
— Это ещё не всё, — сказал я. — Я всё равно не понимаю, почему она носила фамилию Эдварда. Ведь по логике вещей Анна должна была носить ту, под которой скрывалась в Британии. Холт.
— Землевладельцы здесь, в Америке, сильно отличаются от аристократов в империи, Александр, — проговорил Молотов, поднимаясь с кресла и подходя к окну. — Если все мы подчиняемся воле императора, то здесь именно они представляют собой власть. За ними стоит последнее слово и решение. Я уже не говорю о том, что на своей земле они являются полноправными хозяевами. Их слово — закон. Их воля определяет то, как они живут. Можешь считать каждого из них маленьким царьком или королём и не сильно промахнешься мимо истинного положения вещей.
— И это всё равно не объясняет, каким именно образом Анна получила фамилию Харроу, — заметил я.
— На самом деле всё очень просто. Эдвард воспользовался Правом Принятия. Во время гражданской войны очень многие из них потеряли своих родственников, несмотря на победу. Войны всегда оставляют родителей бездетными, а детей сиротами. Такова уж жестокая реальность, в которой мы живём. Тогда на совете землевладельцев было решено дать разрешение на принятие в семью людей, так сказать, со стороны. Дабы привнести свежую кровь и не позволить некоторым династиям исчезнуть вовсе.
— Стоп, это же было… когда? Сто с лишним лет назад?
— Да. Но с тех пор закон так и не был отменён. Как, например, дуэльный кодекс у нас. — Молотов лишь пожал плечами, глядя на падающий за окном белый снег. — Так что, по своей сути, Эдвард не сделал ничего противозаконного. Он ввёл в семью Анну, воспользовавшись этим законом, и даровал ей свою фамилию в обход обычных процедур. Конечно же, остальной его семье это не понравилось, но пока Эдвард был жив, они ничего не могли с этим поделать. Слишком велик был его авторитет.
— Но разве это не даёт ей право на официальное наследование его имущества? Если она стала частью семьи, разве подобный вопрос не должен был отпасть сам собой?
— Будь она мужчиной, — вздохнул Молотов, — я согласился бы с твоими словами, Александр. К несчастью, Анна — женщина. А в местной иерархии это порой значит очень многое.
Глубоко вздохнув, я откинулся на спинку кресла и потёр пальцами глаза.
Что ж всё так сложно-то, а? Почему всё не могло быть просто? Вот как раньше. Когда можно было буквально за пять минут найти уязвимое место, взять палку поострее и с наслаждением на него надавить.
Тут же… эх, Молотов прав. Если дела обстоят именно так, то мы не можем прибегнуть к помощи имперских официальных лиц. Это может сподвигнуть их к раскрытию прошлого Анны, и тогда проблем мы не оберемся. Да, договора об экстрадиции тут нет, но и в том, что скандал будет громким, я не сомневался. За убийство аристократов в империи