Домчаться бы нам!
Сколько бойцов в полку будет убито, сколько ранено!
В это самое время двенадцать бойцов того же полка вместе со-старшиной Жигаевым ехали поодаль, в стороне от дороги.
Только они выехали на небольшой пригорок, как услыхали вдруг совсем близко выстрелы (неприятельской батареи.
С пригорка все было отчетливо видно: длинная, задернутая дымкой пыли колонна полка, а в кустах — батарея. В один миг Жигаев оценил смертельную опасность, угрожавшую полку.
И он решил захватить неприятельскую батарею.
Он понимал, что один-единственный неприятельский снаряд не оставит в живых никого из его маленького отряда. Он знал, что тринадцати кавалеристам почти невозможно справиться с целой батареей, с ее полутораста бойцами. Но если родной полк попал в беду, его надо выручать хотя бы ценою собственной жизни. Жигаев не колебался.
— Эскадрон, в атаку! — громко закричал он и со своими двенадцатью бойцами бросился к ближайшей неприятельской пушке.
Секунды решали победу или смерть: успеют белогвардейцы повернуть в сторону маленького отряда хоть одну из своих пушек и выстрелить из нее, — тогда все погибло. Успеют раньше домчаться до батареи храбрые конники, — полк спасен.
Уже близко неприятельская батарея. Уже ясно видны разгоряченные, потные лица солдат: они стараются повернуть крайнюю пушку в сторону жигаевского отряда. Слышна их ругань: колеса пушки врезались в мягкую землю, застряли в ней.
Офицер что-то кричит и машет хлыстом. А пушка все не поворачивается. Одна и та же мысль сверлит мозг каждого из буденновцев: «Еще бы немножко замешкались — домчаться бы нам!»
Но вот пушка начала поворачиваться. Еще миг — и все погибло. Хорошо, что до батареи совсем уже близко.
— Ур-р-р-ра! — кричит Жигаев, размахивая на всем скаку шашкой.
Бойцы подхватывают его крик.
И вдруг от пушки отбегает в сторону, в кусты, один солдат, за ним другой, третий. Пушка перестала поворачиваться, снова застыла. Офицер выхватывает револьвер.
Но в тот же миг удар жигаевской шашки валит его на землю.
— Ур-р-ра!
Видно, как растерянно топчутся неприятельские артиллеристы у трех остальных пушек. Вот уже и они бегут к кустам, бросив свои орудия. Наши конники догоняют и рубят их.
Так тринадцать храбрых кавалеристов захватили целую неприятельскую батарею и спасли от гибели свой полк.
КОННИЦА ТЕПЕРЬ
Если противник успел подготовиться к отпору, если он окопался и хорошо разместил свои пулеметы и орудия, тогда лихой конной атакой его уже нельзя разгромить. В таких случаях кавалеристы и не мчатся в атаку. Вместо этого они слезают со своих коней и отдают их коноводам. Каждый коновод берет от трех до пяти лошадей и уводит их куда-нибудь в укрытое от пуль место. А кавалеристы, спешившись, начинают вести бой точно так же, как все стрелки: наступают перебежками, стреляют, окапываются, идут в атаку в пешем строю.
Так кавалерия, если нужно, может мгновенно превращаться в пехоту. Но только нужда в этом пройдет, кавалеристы снова садятся на коней.
Конница и танки в бою.
В наше время у конницы появились соперники: быстроходные бронированные машины. Многим даже казалось, что конница отжила свой век. Но последние события показали, что конница нужна и теперь. Ей только пришлось вооружиться большим количеством пулеметов и пушек, принять в свой состав броневые автомобили, танки и самолеты.
Такая конница всюду настигает врага и наносит ему сокрушительные удары.
В 1939 году, когда Красная армия освобождала наших братьев, западных украинцев и белоруссов, (неприятельские войска, укрылись в густой чаще Августовских лесов. Сюда, в эти дебри, думали они, не пробраться ни танкам, ни автомобилям. Но наша конница быстро проникла в самую гущу лесов и сломила сопротивление вражеских войск.
ДЕНЬ КАВАЛЕРИСТА
Поднявшись чуть свет (а зимой — задолго до рассвета), кавалерист первым делом идет на конюшню. Конь отлично знает своего хозяина в лицо и встречает его дружеским ржаньем. Кавалерист выводит коня на коновязь, долго и старательно чистит его щеткой, расчесывает ему гриву и хвост. Наконец каждый волосок любовно уложен к волоску,
Кавалерист чистит коня.
конь блестит, его грива и хвост лежат ровными волнами, словно он побывал в парикмахерской. Теперь кавалерист поит своего друга. Конь пьет немало: он выпивает зараз полтора-два ведра воды. Затем кавалерист ведет коня на конюшню, ставит его в станок и засыпает в его кормушку порцию золотистого овса.
Боец поит своего друга.
После этого бойцы уходят с конюшни: им надо переодеться, помыться, позавтракать. Остаются только дежурные — дневальные.
На конюшне в это время тишина. Слышен только хруст зерен, перетираемых конскими зубами, да изредка стук копыта: это какой-то конь грозит другому, сующему свою морду с налипшими около губ зернами овса в кормушку соседа. Но окрик дневального: «Не балуй!» призывает шалуна к порядку. И все вновь затихает.
После того как конь поел, ему нужно не меньше часу стоять спокойно, чтобы корм пошел ему на пользу. Поэтому с утра у бойцов не бывает занятий верховой ездой: у них или политические занятия, или изучение уставов, или стрельба из ручного оружия. Через час-другой после завтрака начинается обучение верховой езде, рубке, вольтижировке. Езда происходит или во дворе, или в специально выстроенном здании — манеже.
Время подходит к обеду. Кавалерист снова позаботится сперва о коне, а потом уж о себе. Он выводит коня во двор, счищает с него налипшую во время занятий пыль и грязь, поит и кормит его.
После обеда — отдых. Сладко спят кавалеристы, вставшие чуть свет, утомившиеся от езды и рубки! После отдыха опять занятия.
Под вечер — чистка лошадей, конюшен и конского снаряжения. После нее в третий раз поят коней и задают им овес.
Теперь до утра кони остаются на попечении дневального. Он следит, чтобы кони не отвязались и не передрались. Ведь конь беззаботен, как малый ребенок: передравшись из баловства, кони иногда калечат друг друга. Но окрика дневального они слушаются так же, как ребенок наставления няни или матери.
От времени до времени дневальный подбрасывает в кормушку по охапке зеленого ароматного сена, которое кони долго жуют, словно стараясь получше насладиться этим лакомством, напоминающим своим запахом о теплом лете, о привольных степях, о резвой скачке по бескрайним просторам...
После ужина кавалеристы свободны, они делают, что хотят. Кто читает, кто готовится