Звук плача женщины в приемном отделении неотложной помощи вернул меня в настоящее.
– Теперь, когда я знаю, что с Никки все нормально, мне следует вернуться домой, – сказал Нейт, не глядя мне в глаза. Любые следы привязанности как рукой сняло.
– Конечно.
– Хочешь, я закажу тебе такси? – предложил он мне, в ответ на что тут же покачала головой. У Нейта была машина, он приехал на ней в больницу и не предложил подвезти меня сам… Тогда я поняла, в каком мы были дерьме, и вспомнила причину, по которой приехала в Лондон.
Мне нужно было сказать ему.
Мне нужно было сказать ему о ребенке.
Но у меня не хватило сил это сделать.
– Ладно, – сказал парень, снова отводя взгляд. – Ладно.
– Нейт… – начала я, пытаясь собраться с духом, пытаясь стать сильной, несмотря на то что совершенно не чувствовала себя такой.
– Мне пора, – прервал он меня. – Полагаю, ты остаешься.
Я молча кивнула, и тогда Нейт засомневался…
– Давай не будем, Мэгги… – устало сказал он. – Мы оба знаем, чем все это закончится… Давай избавим друг друга от боли и будем двигаться дальше.
Он ушел, так и не дав мне ничего добавить, а я осталась одна, задаваясь вопросом, как все это закончится.
21
Никки
Открыв глаза, я почувствовала себя дезориентированной.
Не понимая ни где нахожусь, ни что случилось, ни почему вокруг меня было так много странных звуков и шума. Меня никогда не нужно было отвозить в больницу, со мной никогда ничего не случалось, не считая простуды, поэтому было очень сложно понять, где я находилась, и вспомнить причины, по которым я там лежала. Мне было так больно, как никогда за всю свою жизнь, и я была подключена к аппаратам, которые считывали сигналы моего сердцебиения, подобно ритму песни, которая все никак не могла начаться.
Комната была минималистичной, и тем не менее она выглядела в десять раз лучше любой больничной палаты, которую мне доводилось посещать в своей стране.
Через несколько секунд до меня дошло, что рядом со мной, сидя на стуле, кто-то нежно держал меня за руку.
Это Алекс.
Он заметил, что я двигаюсь, потому что настороженно открыл веки. Пробежав глазами по всему моему телу и аппаратам, которые меня окружали, парень наконец сосредоточился на мне.
Алекс тут же встал.
– Никки, – сказал он, с облегчением глядя на меня. – Ты проснулась.
Я ничего не сказала, чувствовала себя слишком измотанной.
– Пойду предупрежу врача, – сказал Алекс, оставив меня там одну.
Пришел врач и внимательно и терпеливо осмотрел меня. Алекс стоял, прислонившись к двери палаты, не приближаясь ко мне, но и не отходя от меня.
– Что случилось? – спросила я, вспоминая произошедшее. – Помню выстрелы… Мэгги…
– Мы все в порядке, – сказал Алекс, не отрывая от меня глаз.
– Миссис Ленокс, после выстрела нам пришлось в срочном порядке оперировать вас, – сообщил мне врач.
– Оперировать? – повторила я, не веря своим ушам, и тут же вспомнила, как ко мне обратился врач. – Как вы меня назвали?
Врач посмотрел на Алекса, и это сразу же дало понять все, что он собирался сказать.
– Милая, тебе лучше не разговаривать, – сказал он, странно глядя на меня, чего совсем не могла понять.
– Миссис Ленокс, ваш муж прав, вам нужно отдохнуть. У вас обязательно будет время, чтобы задать все интересующие вас вопросы, а сейчас предлагаю вам не спешить. Ваше здоровье вне опасности, но мы не должны недооценивать ваше тело.
«Ваш муж».
Я снова посмотрела на Алекса.
– Я зайду к ней вечером. А пока отдыхайте, – любезно сказал врач и вышел из палаты.
Мы с Алексом остались наедине.
Он осторожно подошел к кровати.
– Пришлось солгать и притвориться, что мы женаты, чтобы они разрешили мне остаться здесь… Они быстро поймут, что это ложь, но я не мог оставить тебя здесь одну.
Я внимательно слушала его, стараясь, чтобы его слова не породили во мне ошибочных ожиданий. Нельзя было позволять себе все запутать.
– Все в порядке… спасибо. – Алекс поднес руку к моему лицу, чтобы откинуть прядь волос и заправить ее мне за ухо. Ему нравилось так делать, и этот жест с его стороны всегда вызывал во мне множество эмоций.
Эмоций, которые мне, по всей видимости, не удавалось скрыть, потому что аппараты, которые отслеживали мое сердцебиение, начали безумно пищать. Ну что ж такое.
– Какое облегчение знать, что это не изменилось, – сказал Алекс, пристально смотря на меня.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
– Прекрати, – попросила его я. – Не делай этого… прошу.
Алекс убрал руку и несколько секунд молчал.
– Ты провела здесь несколько дней… Прошло уже два с тех пор, как тебя перевели из реанимации, – объяснил он мне, деликатно меняя тему.
Я открыла глаза и нашла его взглядом.
– Кто это был? Почему в нас стреляли? Ничего не понимаю…
Алекс напрягся.
– Никки… тайны твоего прошлого имеют свои последствия, – сказал он мне, и на этот раз нельзя было притвориться, будто не слышу его, или сделать вид, что ничего такого не произошло, нельзя было продолжать игнорировать сигналы.
– Но… почему? – спросила я дрожащим голосом. – Почему мне хотят навредить?
– Я делаю все возможное, чтобы это выяснить, и в то же время ты должна знать… – Парень сделал глубокий вдох, прежде чем заговорил: – Никки, мне пришлось сообщить прессе о твоем существовании. Завтра во всех газетах появится новость о том, что дочь Джейкоба Лейтона жива и что тебя пытались убить.
Я встрепенулась, не успев почувствовать боль, и звуковые аппараты словно с ума посходили.
– Что ты сделал? – спросила я, впадая в панику.
Алекс с тревогой посмотрел на аппараты.
– Успокойся, пожалуйста, – нервно попросил он меня.
У меня болела левая сторона, мне было больно дышать, гипервентиляция не помогала.
– Я позову врача.
– Нет! – вскрикнула я.
Я остановила его, когда он повернулся ко мне боком.
– Не надо, я в порядке, – глубоко вдохнув, попыталась успокоиться, унять учащенное сердцебиение и сбившееся дыхание. Да будь оно все проклято. – Зачем ты это сделал, Алекс?
– Потому что пока о тебе никто не знает, ничто не помешает им снова попытаться закончить то, что они начали. Они хотят, чтобы ты умерла.
– Те, кто убил моих родителей? – встревоженно спросила.
Молчания Алекса было достаточно в качестве ответа.
– Я нашла письмо, – пришлось, наконец, признаться. – Я нашла письмо от моего дяди… от брата моего отца. Он просил дядю Кадека присмотреть за мной и написалему, что,