— Премного благодарен, — Хольт снова поклонился и жестом велел поклониться Геральту. — Примите наше почтение…
— Господину Хольту, — понизила голос Пампинея Монтефорте, — полагаю, знаком тайный вход в «Лорелею», находящийся на задах здания. Вход для гостей… особых… И тайных. Так что если оба господина ведьмака пожелают угощения… и особых услуг…
— Очень жаль, — ответил Хольт к великому сожалению Геральта. — Но время торопит и долг зовёт. Так что, может быть, в другой раз.
* * *
Когда они вышли, Геральт собирался с духом, чтобы упрекнуть Хольта. Не успел.
Со стороны близлежащего колодца до них донеслись голоса. Пронзительный женский писк и пропитой мужской баритон. Геральт сразу же направился в ту сторону. Прежде чем Хольт успел схватить его за рукав, он увидел, что происходит. Здоровенный мужик с выпирающим из-за пояса штанов брюхом лупцевал палкой скорчившуюся у его ног женщину. Женщина пищала, а мужик бил.
Геральт уже собрался действовать, но Хольт оказался быстрее, не гляди, что калека. Подскочил, схватил мужика за плечо, рванул.
— А тебе чего, побродяга! — рявкнул мужик. — Да я тебя…
Поднял палку и примерился ударить. И тогда случилось то, что ускользнуло от взгляда и Геральта, и собиравшейся уже толпы. Несмотря на свою хромую ногу Хольт крутанулся в молниеносном полупируэте, вошёл в краткое соприкосновение, из которого мужик вылетел, как из пращи, брякнулся головой о сруб колодца и растянулся на булыжниках.
— Ай! — крикнул Хольт. — Человек упал! Нехорошо ему! Помогите же, добрые люди!
Добрые люди стояли, глазели и не спешили на помощь. А оба ведьмака быстро пошли прочь.
Никто не остановил их.
Глава четвертая
Иди, одним желаньем мы объяты:
Ты мой учитель, вождь и господин!
Данте Алигьери, Божественная комедия
— Что такое, юный Геральт, почему мы не в духе? И молчим угрюмо? Взгляни — вокруг весна, на вербах серёжки, птички поют, тихонько журчит ручеёк. Из деревни попахивает сельским хозяйством. То есть прокисшим молоком и дерьмом. А ты вместо того, чтобы радоваться вместе с природой, какой-то такой, без настроения. С чего бы?
— В животе у меня бурчит. Мы могли бы остаться там, в Спынхаме. Поесть чего-нибудь… Оная дама нас приглашала…
Престон Хольт фыркнул.
— Подозреваю, что тебе не обеда жаль, а забав с барышней из «Лорелеи». Придёт время и для этого, обещаю, ещё не раз и не два Пампинея Монтефорте примет нас в секретной пристройке своего дома. И наверняка найдётся среди её девиц какая-нибудь смелая. А сейчас я хотел бы как можно скорее попасть к себе домой, в Рокамору.
— Что это за название? Рокамора?
— Не знаю. Я купил имение вместе с названием.
* * *
Престон Хольт, как он объяснил Геральту, двигался от самой столицы вместе со строительством Великой Дороги, которая должна была соединить Каэдвен с Хенгфорсом и далее с Ковиром и Повиссом. Вырубка и корчевание лесов пробудили чудовищ, а скопление людей привлекало их. Надсмотрщики готовы были платить за защиту, работы и выгодных заказов для ведьмака оказалось предостаточно. Более четырёх лет назад, когда строительство дороги ещё не достигло границ Верхней Мархии, произошёл несчастный случай. В схватке с меганеврой, которую он в итоге победил и убил, Хольт был тяжело ранен, а также получил сложный перелом ноги. Этот несчастный случай сильно подпортил ведмачью карьеру Хольта. После этого он купил поместьице Рокамору и ушёл на покой.
— Иногда я беру заказы, — признался он Геральту. — Воронофф выбирает для меня монстров попроще, и я снова отправляюсь в путь. На этот раз я съездил на север специально, чтобы встретиться с тобой. Я уже был там в феврале, со многими познакомился: с розмыслами с Великой Дороги, с войтом, солдатами. Ты должен признать, что эти знакомства принесли свои плоды.
— Кто такой этот Воронофф? Ты спрашивал про него у оной дамы…
— У Пампинеи Монтефорте. Хозяйка борделя. И дама, всем дамам дама. А Тимур Воронофф — мой агент.
— Оная Пампинея говорила, что вы разминулись. Что он вернулся в… В Бельвуар? Но мы туда не едем?
— Нет. Нам не по пути. Мы едем на юг, по королевскому тракту. Бельвуар на западе.
— А этот агент… Он что делает-то?
— Узнаешь в своё время. Если примешь, наконец, решение относительно моего предложения. Что? Ты подумал об этом? Мы можем поговорить?
— Может, позже.
— Как хочешь. Погоняй коня.
* * *
В живописной долинке, среди грабов, ольх и верб показались соломенные крыши. Лениво вился дым из трубы. Хольт привстал на стременах.
— Мы дома.
— Ага, — буркнул Геральт, — ты дома.
— Ты тоже. Если согласишься на моё предложение.
— Если.
— Экой ты непростой. Ну, давай, въезжаем.
В огороженную частоколом Рокамору полагалось въезжать через ворота, ведущие во двор. Там стоял барский дом — добротное здание из сосновых брёвен, с высокой камышовой крышей. Его окружали хранилище, конюшня, амбар, колодец, голубятня, баня и несколько сараев.
Просторные сени вели в людскую, оттуда — в большую залу с изразцовой печью, а из неё уже — в несколько альковов. К дому примыкала большая кухня и комнаты слуг.
В услужении состояли — приказчик, мрачный тип, вечно занятый счетами; старший слуга, почитающий себя оруженосцем; парнишка-конюх и часто меняющиеся наёмные деревенские девки. Была ещё толстая, крикливая и скандальная баба, кухарка и экономка разом. Ей легко прощали и крики, и капризы, ибо готовила она бесподобно. Геральту, привыкшему к однообразному и довольно скудному питанию в Каэр Морхене, трапезы в Рокаморе каждый раз казались королевским пиром. За всю свою жизнь он не видел и не пробовал таких блюд, как зразы отбивные или капустные голубцы, а ягнятина в овощах — это просто чудо из чудес.
Обжорство, безделье и наблюдение за прилетающими и улетающими глубями длились недолго.
— Ты, конечно, понимаешь, — начал Хольт, ведя Геральта в амбар, — что в случае с дезертиром ты просто чудом увернулся от петли. Ты убил человека мечом. Никого не волнует, действовал ли ты в целях самозащиты или ради другой невинной жертвы. Ведьмаков не любят. За убийство человека тебя могут повесить — либо по решению суда, либо линчуют. Поэтому против людей лучше не доставать меча. Против людей надо иначе.
— Знаки?
— Не только.
В амбаре, совершенном пустом, в