Мы приятно пообщались, а вскоре и раскланялись. Я же, отправился в снятый номер, и прекрасно выспался в свежей посели, чтобы уже на следующее утро, сесть на местный поезд отправляющийся в Кинду.
Я даже не предполагал, что где-то в мире, еще сохранились подобные паровозики. С огромной расширяющейся к верхней части трубой, открыток кабиной машиниста, и небольшой прицепленной позади него платформой с углем. Кроме этого позади имелись; пассажирский вагон весьма яркой канареечно-зеленой расцветки, суровый синий с надписью «Post Kongo» и толстыми решетками на крохотних окнах и парочка товарных вагонов, которые в данный момент загружали какими-то ящиками. Все эти прицепные вагоны были чуть ли не вдвое короче тех, что применялись сейчас в Европе, а по виду казалось, что я попал в прошлый век, в самое начало железнодорожных сообщений. Чем-то, они напоминали те вагоны, что везли кадетский корпус в эвакуацию в 1920 году. А такой паровозик, я, последний раз видел в Шанхае примерно в то же время.
Как оказалось, пассажирский вагон был разделен надвое перегородкой посередине вагона. И если задняя часть была заполнена пассажирами почти до отказа, то в передней ехал лишь я один, не считая кондуктора или проводника, не знаю, как правильно его назвать. Никаких вагон-ресторанов в поезде предусмотрено не было, разве что кондуктор, что сопровождал этот перегон по первому требованию мог принести мне кружку горячего кофе, и громко объявлял остановки, на этом его обязанности завершались. Ехать же предстояло почти сутки, правда с несколькими остановками в Касонго, Кипаку и Кандеке, то есть почти через каждые сто километров. Как сказал проводник, во всех этих поселках имеются хорошие станционные буфеты, где можно спокойно пообедать. В каждом из них поезд стоит как минимум минут сорок, и никогда не уедет, даже если мсье, немного задержится.
Спальных мест в вагоне не наблюдалось. Просто достаточно мягкие диваны с высокими спинками, впрочем. Никто не запрещал и использовать из для того, чтобы лечь и отдохнуть. Правда мне больше нравилось смотреть, что происходит за окнами. Очень жалел, о том, что еще находясь в полете израсходовал единственную пленку, для купленного фотоаппарата, а здесь не было возможности приобрести ничего подобного. Поэтому приходилось довольствоваться только тем что видишь.
В какой-то момент пути, поезд вдруг дал длинный гудок, потом разразился целой серией коротких, и вдруг встал как вкопанный, замерев без движения и время от времени подавая гудки. На мой вопрос, проводник, нисколько не смущаясь ответил.
— Ничего страшного мсье, видимо на путях расположился бегемот или носорог, они делают это довольно часто. Видимо что-то их привлекает. Если это бегемот, то он скоро уйдет в реку, становится жарко, а днем они предпочитают отдыхать в воде. С носорогом хуже. Но и они обычно залеживаются не надолго.
— И что теперь делать?
— Ждать.
— И сколько. Иногда часов до четырех, по тот не встанет и не уйдет.
— А как-то отогнать, или пристрелить?
— Понимаете, мсье, если бегемота еще как-то можно отогнать, то с носорогом все гораздо печальнее. Мало того, что они упрямы до невозможности, так еще и мстительны. Вы представляете, что может произойти, если ему вдруг покажется, что паровоз проявляет по отношению к нему агрессию. А ведь некоторые особи весят больше двух с половиною тонн, а с разгона, могут просто сбросить с рельсов любой вагон. Поэтому приходится просто ждать. Так безопаснее. Да и что делать потом с убитым животным. Здесь довольно жарко, и если не разделать эту тушу сразу, к вечеру она уже завоняет, а к ночи сюда сбегутся падальщики, и уже на следующий день здесь будут такие ароматы, что будет просто нечем дышать. Поэтому лучше просто подождать.
Как оказалось, это был бегемот. Стоило солнышку подняться чуть повыше, и он поднявшись со своей лежанки, между рельсов, оставил за собой, довольно большую кучу дерьма, похоже выразив паровозу свое презрение мол: «Ездят тут всякие…» и отправился к реке. А наш паровозик, спокойно попыхтел дальше.
Честно говоря, один только вид местных поселков, в которых останавливался поезд, отбил всякое желание сходить с него и столоваться в местных заведениях общепита. Мысленно поблагодарив мсье Меланже, за его совет, запастись в дорогу едой, я попросил проводника приготовить мне кофе, и вскрыв банку консервированного мяса, съел его с купленной еще в Конголо, лепешкой. Весь оставшийся день смотрел в окно, любуясь проплывающими мимо пейзажами. Конечно было немного скучновато вот так сидеть на одном месте, но с другой стороны, это было гораздо лучше, чем если бы я плыл на лодке, продолжая свое путешествие самостоятельно.
Оказывается, диван, на котором я расположился, легко трансформировался в довольно широкое и удобное ложе. Проводник к вечеру разложил его, и я спокойно расположившись на нем уснул, проспав всю дорогу почти до самого Кинду. Утром, проснувшись, увидел, как проводник устанавливает на табурет тазик, и предлагает мне утренние процедуры. Я с удовольствием умылся, затем выпил приготовленный проводником кофе, а вскоре показались и пригороды городка, в который мы направлялись. Один фунт стерлингов, выданный проводнику, явно обрадовал этого человека. Во всяком случае, он буквально облизывал меня, и стряхивал пылинки с моего костюма, провожая на выход.
Как и предполагалось ранее, дольше последовал пароходик, двигающийся по реке с довольно приличной скоростью, из-за чего буквально за двенадцать часов, он преодолел более трехсот километров и прибыл в Понтервиль. Честно говоря, мне просто не верилось при посадке, что какой-то допотопный пароходик, способен развивать такую скорость. Оказалось, что скорость течения реки в этом месте приближается к пятнадцати километрам в час.
— Вверх по реке он идет с куда меньшей скоростью, мсье. Обратный путь занимает почти двое суток.
Следующие сто пятьдесят километров до Стенливиля по железной дороге, так и вообще, можно назвать легкой прогулкой, за которой последовал переезд на местный аэродром, откуда самолетом «Юнкерс» я вылетел в Бома. Город который до недавнего времени считался столицей Бельгийского Конго, и в котором имелся довольно приличный морской порт, где как мне объяснили очень легко сесть на любое судно, отправляющееся в Европу или Латинскую Америку.
А уже через два дня после прибытия, я обживал каюту судна, идущего в Буэнос-Айрес, столицу Аргентины.
Так завершилось, мое Африканское приключение.
Глава 19
В мае 1934 года, судьба занесла меня на небольшой островок, расположенный посреди Тихого океана, принадлежащий Французской Океании, то есть заморским колониям Франции. До