– Пациенты часто меняют врачей.
– Согласна. В Лондоне найти другого доктора не проблема, но в такой дыре, как Окхэм, – это все равно что сменить место жительства. Только вот ваш бывший дом, в отличие от врача, не имеет к вам претензий, когда ты уезжаешь.
– А у меня и не было к нему претензий.
– Ко мне недавно приходила Лора, и мы с ней поговорили. Как мне показалось, она не очень-то стремится к тому, чтобы ее любили, но мне она понравилась.
Табита ждала, что доктор Мэллон что-нибудь скажет на это, но тот промолчал.
– И то, что она сказала о своем муже, – продолжала Табита, – меня несколько удивило. Умерших обычно идеализируют, особенно если человек скончался недавно. Но Лора описала Стюарта как тяжелого человека. По ее словам, он был возмутителем спокойствия, этакой занозой.
– Она просто расстроена его смертью.
– И мне кажется, что Стюарт не просто так сменил лечащего врача. Полагаю, он писал на вас жалобы.
– Я не могу это комментировать.
– Вы сейчас заговорили так, будто находитесь в зале суда.
Мэллон встал с кушетки и рассмеялся:
– Я вам так скажу: если кто-нибудь подаст на вас жалобу, то убийство будет не самым удачным способом решить вопрос.
– Так значит, он все-таки подавал на вас жалобу?
– Это обычное дело. Издержки нашей профессии.
Табита тоже встала с места.
– Скажите, когда вас провожали сюда, отпирали и запирали двери, гремели ключами – у вас не появилось чувство, что вы попали в ловушку? Даже если и знали, что гарантированно вернетесь домой.
– Да, конечно.
– Наверное, вам это не очень понравилось.
Доктор хотел что-то сказать, но Табита перебила его:
– Понимаете, наш разговор, даже если он ничего не решает для меня, позволил мне почувствовать себя хоть чуточку свободной, пусть даже на несколько минут. Вы как бы принесли с собой глоток свежего воздуха. Может быть, вы сможете посещать меня, ну, как доктор, что ли?
– Может быть.
Но Табита понимала, что это маловероятно.
Глава 39
Увидев Терри Джордж в комнате для свиданий, Табита немного смутилась.
– Знаешь, мне кажется, что я тебя вообще не представляю без твоего магазина, – сказала она.
– Но это же вся моя жизнь! Если ты не получаешь удовольствия от своего дела, тогда зачем им заниматься? Я живу прямо над магазином, открываюсь в семь утра, а закрываюсь не раньше половины седьмого вечера. Нужно любить свою работу. И, конечно же, любить своих покупателей.
Табита рассыпалась в благодарностях за то, что Терри пришла ее навестить, но той самой было интересно. Перед тем как отправиться к Табите на свидание, Терри надела лиловый бархатный жакет поверх зеленой обтягивающей блузки, а ее глаза прямо блестели от любопытства.
– Я видела тебя на записи системы наблюдения, – сообщила ей Табита.
– Знаю. Они при мне же и изымали записи. Подумаешь, важность!
– Зато теперь я знаю, что ты тут ни при чем, – отозвалась Табита. – Судя по записи, ты вообще из магазина не выходила.
– Ну да. Счастье еще, если найдется пара минут в туалет сбегать! – рассмеялась Терри своим особым, выработанным годами смехом продавца деревенского магазина, который весь день вынужден общаться то с галдящими школьниками, то с болтливыми пенсионерами, что от скуки зашли за упаковкой печеного картофеля. А как иначе? Клиентов терять нельзя, тем более их и так всего сотня.
– Я хотела тебе принести чего-нибудь, – сказала Терри, – но мне сообщили, что это запрещено.
– Да все нормально. Я просто хотела поговорить с тобой. Ты, наверное, в курсе всего, что происходит в деревне.
– Ну, не знаю… Но я стараюсь поболтать с каждым посетителем.
– Так вот я именно об этом. Я посмотрела одну запись и увидела, что с тобой разговаривал Роб Кумбе. Руками еще размахивал. С чего он так разошелся?
– Ну, он всегда такой.
– А ты помнишь, о чем он говорил?
– Нет.
Табита улыбнулась, хотя ей было совсем не до смеха:
– Ну, так уж ты уверена? Подумай малость, может, вспомнишь чего?
– Да я один день от другого отличить не могу. Да что там – год от года! Кстати, именно так я и сказала полиции. Кто-то зашел, кто-то вышел – и так все время. Вот если кто чужой зайдет, тогда да. А наши у меня все на одно лицо.
Она снова рассмеялась. Табита знала, что в прошлом году Терри бросил муж. В деревне поговаривали, что из-за ее чрезмерной занятости в магазине. Сама Табита полагала, что из-за ее чрезмерной смешливости.
– Ладно, – сказала она. – Не можешь вспомнить, так не можешь. Но как ты думаешь, он был зол на Стюарта за что-нибудь?
Как показалось Табите, перед тем как ответить, Терри впервые за весь их разговор задумалась.
– Понимаешь, все жители Окхэма, – наконец произнесла она, – все жители Окхэма – словно одна большая семья. Так что приходится как-то ладить с каждым. Живем бок о бок, видим друг друга каждый день.
– Я знаю, что Стюарт писал жалобы на Мелани Коглан. И, как мне кажется, у него были какие-то разногласия с доктором Мэллоном.
– Против Стюарта я ни слова не скажу, – твердо заявила Терри. – Никогда. И, кроме того, я не говорю плохо о покойниках. Скажу лишь, что на его похороны пришли только те, кто должен был прийти.
– Ты ходила?
– Я была просто обязана. Это часть моей работы.
Табита не совсем поняла, почему в обязанности владелицы деревенского магазина входило посещение похорон, но не стала заострять на этом внимание.
– Но у него были какие-то дела с Робом Кумбе? – спросила она.
– Ничего такого особенного. – Терри призадумалась. – Хотя нет! По поводу земли!
– Какой еще земли?
– Ты же знаешь, что часть его владений расположена на скале, на берегу залива?
– Ну да, у него там ферма.
– Так вот, Роб обращался к властям за разрешением на строительство туристических коттеджей, чтобы обеспечить себе старость. Но разрешения ему так и не дали – дело приостановили, поскольку на Роба поступила жалоба.
– От Стюарта?
Терри недовольно поморщилась:
– Во всяком случае, так говорили в деревне. Я сама ничего об этом не знаю и не стала бы утверждать. Стюарту было дело буквально до всего, ему во всякую щель надо было пролезть… – Терри встревоженно взглянула на Табиту. – То есть я не хотела сказать… Я хотела…
– Все нормально, – сказала Табита. – Я полагаю, теперь все знают о моем… – она помедлила мгновенье, подбирая нужное слово. – О моей связи со Стюартом много лет назад.
– Я не знаю. Мне не интересны такие подробности.
– Ладно, неважно.