На верхней площадке конвоир остановилась перед отполированной деревянной дверью и оглянулась на Табиту.
– К судье обращаться «миледи», – сказала она.
– Что?
– Так следует разговаривать с судьей. «Миледи». К судьям обращаются «ваша честь», но тебя будет слушать член Верховного суда, потому что тяжкие преступления находятся в его компетенции.
– Знаю, – проговорила Табита. – И, кажется, это единственное, что я знаю точно, – добавила она.
Табита понимала, что процесс будет громким. Для нее уж точно. Что до других, ей было все равно. Но он и должен быть громким – ведь речь шла об убийстве. Что может быть важнее?
Конвоир постучала в дверь, та отворилась, и Табита вошла в зал заседания. Это действительно напоминало выход на сцену. Табита оцепенела.
Все казалось ей будто в тумане. Табита подумала, что вот-вот упадет в обморок. Она сделала пару шагов и зашла в кабинку, огороженную прозрачным пластиком. В кабинке был только стул и деревянный столик. Конвоир сняла с нее наручники, и Табита смогла наконец присесть. Женщина-офицер села позади нее, положив руки себе на колени.
«Вот оно и случилось», – подумала Табита и тотчас же осознала всю глупость и нелепость ситуации.
Она осмотрелась. Огромное помещение было облицовано деревянными панелями, но не такими, как в старинном особняке, а, скорее, как в университетской аудитории. Перед скамьей подсудимых в три ряда выстроились столы, за которыми сидели люди, причем двое из них были облачены в мантии и короткие парики. Табита узнала в них Саймона Брокбэнка и Элинор Экройд. Перед каждым из сидевших был раскрыт ноутбук. Табите, судя по всему, компьютера не полагалось. Находившиеся по ту сторону от скамьи подсудимых с любопытством поглядывали в ее сторону, словно им было очень интересно, как же на самом деле выглядит Табита Харди. Она чувствовала себя звездой телешоу. Быком на корриде. Тут ее взгляд зацепился за чье-то знакомое лицо – Микаэла! Она была в темном брючном костюме, и Табита едва узнала подругу. Микаэла подняла большой палец вверх. Табита не нашла в себе сил ответить тем же.
– Встать, суд идет, – пронеслось по залу.
Табита обернулась и увидела, как полицейский жестом ей приказывает подняться. Затем отворилась дверь в противоположной стене, и в зале показалась фигура в красной мантии, бежевого цвета парике и с бледным лицом. Человек сел в судейское кресло, приветственно кивнул и что-то сказал представителям обвинения. Табита удивилась, услышав женский голос, хотя ей неоднократно говорили, что судить ее будет именно женщина.
Судья водрузила на нос очки, пролистала бумаги и открыла свой компьютер. Затем обвела зал взглядом и, казалось, только теперь заметила Табиту.
Судья нахмурилась.
– Сегодня мы рассмотрим предварительные вопросы, – сказала она. – Вы меня понимаете?
Судья напоминала Табите директора школы. Школы былых времен. Когда Табита училась, директора уже не выглядели столь грозно.
– Нет, не понимаю.
– Вот именно для этого вам и пригодился бы советник.
– Советник?
– Адвокат. Юрист.
Судья вздохнула.
– Но сейчас уже нет смысла обсуждать это, – продолжала она. – Вам следует серьезно отнестись к происходящему. Я, конечно, постараюсь помочь вам, но вряд ли вам станет легче. Хорошо… Есть ли какие-нибудь материалы обвинения, которые вы хотели бы исключить из дела?
– Простите, но я вас плохо слышу, – сказала Табита. – Я что, должна все заседание торчать в этой коробке?
– Вы являетесь подсудимой. И это место специально оборудовано для вас.
– Тогда повторите, пожалуйста, вопрос.
– Какие материалы вы хотели бы исключить? – повторила судья Мандей. – Это целиком и полностью ваше право.
– Не знаю. Даже не понимаю, что вы от меня хотите.
– Ну что ж, – глубоко вздохнула судья. – Значит, ничего не хотите исключить.
Судья что-то записала в своем блокноте и повернула голову к представителям обвинения.
Брокбэнк встал со своего места и засунул руки в карманы брюк.
– Полагаю, мы можем начать с оглашения свидетельских показаний, – начал он. – Для экономии времени.
– Что это значит? – вскрикнула Табита.
– Мисс Харди, не надо повышать голос, – осекла ее судья Мандей. – Мисс Харди.
Судья говорила так, словно проглотила большой кусок и теперь давилась им.
– Мисс Харди, – наконец вымолвила она, – все ваши заявления и реплики должны адресоваться только суду, а не остальным участникам процесса. Вопросы вы можете задавать, только когда допрашиваете свидетеля. А доказательства, которые принимаются как согласованный факт, могут просто оглашаться на заседании.
– Нет, – сказала Табита.
– Что «нет»?
– Я не принимаю согласованных доказательств.
– Какие именно?
– Все.
Судья медленно сняла очки:
– Мисс Харди, я прошу вас не затягивать время судебного заседания.
– Я борюсь за свою жизнь, – ответила Табита, чувствуя, что сбилась с дыхания. – И это не пустая трата времени!
Возникла пауза. Брокбэнк кашлянул.
– Возможно, – изрек он, – что нам придется пройтись по каждому свидетелю в отдельности.
Брокбэнк перечислил всех: полицейских, следователя, патологоанатома, жителей Окхэма, и каждый раз Табита заявляла, что требует их личного участия в слушании. Наконец, Брокбэнк сел, а судья пробежала глазами список, вздохнула и посмотрела на Табиту.
– Должна вам сказать, что ваше заявление защиты никуда не годится.
– Что вы хотите сказать?
– Да то, что цель такого документа состоит в том, чтобы определить вопросы, на которых будет выстраиваться линия защиты. А в вашем заявлении ничего такого нет. Совсем ничего.
Возразить на это Табите было совершенно нечего. Она снова почувствовала себя школьницей, которую отчитывает директор школы. В таких делах Табита вечно терялась.
Судья отложила листок.
– Мисс Харди, – сказала она. – Я не знаю, кто посоветовал вам защищать себя без адвоката и что вам наговорили. Иногда некоторые подсудимые надеются таким образом запутать судебное следствие и сбить с толку присяжных. Со своей стороны я уверяю вас, что с вами будут обращаться справедливо, но лично я не позволю вам вводить суд в заблуждение. Вы меня понимаете?
– Я не знаю…
– Вы меня понимаете?
– Да.
– Вот и хорошо. Завтра мы начнем с первичных заявлений.
Судья встала с кресла, и все остальные в зале последовали за ней.
Глава 53
Табита сжала в руках блокнот и взглянула сквозь оргстекло в зал заседания. Перед нею с папками в руках стояла Микаэла. На ней было светло-зеленое платье, отчего Табите стало весело – надо же, хоть какой-то признак жизни в этом черно-белом окружении!
Позади сидели присяжные, которых уже привели к присяге. Семь мужчин и пять женщин. Табите не понравился вид одного из них, мужчины с воинственно закрученными усами, а также подозрение