В зале было ужасно жарко. Где-то жужжала невидимая муха. Табита повернула голову и увидела на скамье для прессы какого-то журналиста с маленькими глазками и двойным подбородком. Газетчик взглянул на нее в ответ, а затем что-то записал.
Она решила порисовать: изобразила свой дом, муху. Набросала чье-то лицо и нахлобучила на него парик. Веки ее слипались, и Табита широко распахнула глаза. Еще чего не хватало – заснуть на собственном судебном процессе, когда всего в нескольких футах от тебя дает показания вдова человека, которого ты якобы убила!
И вдруг все смолкло. Элинор Экройд села на свое место. Лора Риз пригладила волосы, поправила шарф и мельком взглянула на Табиту.
Судья огласила перерыв в заседании. Все присутствующие встали.
– Я понимаю, вам сейчас тяжело, – сказала Табита Лоре. – Все это должно вам казаться каким-то сверхъестественным. И мне тоже.
– Мисс Харди! – раздался позади грозный голос судьи.
– Что такое? Я сказала что-то не то? – спросила Табита. – Не знаю, как там по правилам, – снова обратилась она к Лоре, – но мне нужно задать вам несколько вопросов. Вот.
Она откашлялась. Ее сознание вдруг сделалось совершенно пустым.
Саймон Брокбэнк негромко постукивал ручкой по столешнице, и этот стук отдавался у Табиты в голове.
– Вы можете не стучать? – обратилась она к прокурору.
Тот спокойно отложил ручку и скрестил на груди руки.
– Да, всего пару вопросов, как я и сказала. Во-первых, про интимную связь, интрижку, или как это еще можно назвать.
Табита чувствовала, как ее тело наполнилось жаром, а кожу будто кололи тысячи иголок. Лицо налилось багрянцем.
– Вы сказали, что это было у меня с вашим мужем один раз.
– Я?
– Да, вы. Вы сказали «эпизод». В единственном числе. А вы сами как считаете, это было один только раз?
– Я не знаю, – промолвила Лора.
Их взгляды встретились, но в них не было ни вражды, ни приязни.
– Вы допускаете, что этих «эпизодов» могло быть гораздо больше?
– Вероятно, да.
– Если я скажу, что этих «эпизодов» было несколько, это вызовет у вас удивление?
– Не знаю…
– Благодарю. Теперь… – Табита заглянула в свои записи. – Вы заявили, что предпочли поверить своему мужу, когда он уверял вас, что я первая приставала к нему.
– Да.
– И вы продолжаете верить в это?
– Не знаю, – снова ответила Лора.
– Значит, если я…
Табита осеклась, почувствовав, как Микаэла потянула ее за одежду.
– Что? Простите, Лора. Подождите секунду.
Она наклонилась к Микаэле, которая прошептала ей на ухо:
– Такими вопросами ты только осложняешь свое положение.
– В смысле?
– Такими вопросами ты скоро убедишь всех, что именно у тебя и был мотив для убийства.
– Ох ты ж!
Табита выпрямилась и снова посмотрела Лоре в лицо:
– Могу ли я спросить вас о задуманном переезде? Вы утверждаете, что это решение было спровоцировано моим приездом в Окхэм?
– Да, считаю.
– То есть хотите сказать, Стюарт говорил вам, будто я ему угрожаю?
– Нет, не говорил.
– Значит, слова Полин Левитт неправда?
– Мисс Харди! – остановила ее судья, увидев, что Саймон Брокбэнк поднимается со своего места.
– Прошу прощения. Ладно. Но Стюарт никогда не говорил вам, что я ему чем-то угрожала?
– Все, о чем мне известно, – Стюарт сделался нервным и затеял переехать именно тогда, когда вы появились в Окхэме.
– Хочу спросить вас о том дне. Вы отправились на встречу с клиентом?
– Да.
– Но вы так и не встретились с ним. Разве это не выглядит странным?
– Не то чтобы.
– А мне это кажется странным.
Брокбэнк разглядывал свои ногти и едва заметно улыбался.
– Что вы хотите сказать? – поинтересовалась судья Мандей.
– То, что эта история выглядит несколько подозрительной, – ответила Табита. – А потом, у ее мужа тоже была встреча, на которую он не попал.
– Я не понимаю, о чем вы?
– Вы хотя бы можете представить, куда Стюарт собирался в то утро?
– Нет, не могу.
– И это нормально?
– Вполне.
– То есть тот факт, что ни вы, ни он так и не попали на запланированные встречи, вы считаете простым совпадением?
Лора посмотрела на нее с выражением, близким к жалости:
– Просто Стюарт не смог выехать из Окхэма из-за упавшего дерева, вот и все.
Со стороны публики послышалось хихиканье. Табита попыталась разглядеть весельчака, но увидела лишь ряды лиц, которые смотрели на нее сверху вниз, стараясь получить более полное представление о происходящем.
Табита почувствовала, что сбилась с мысли. Она порылась в своих бумагах на столе, но это не помогло.
– То есть большая часть ваших показаний основывается на том, что говорил вам ваш муж?
– Но я просто отвечаю на вопросы, которые мне задают, – ответила Лора. – Насколько мне это удается.
– Но разве вы доверяли ему?
– Мисс Харди, я вас уже предупреждала! – воскликнула судья.
– Но вопрос относится к делу! Вы считали, что ваш муж не будет лгать вам или скрывать какие-нибудь важные вещи, о которых вы имели право знать?
Наступило продолжительное молчание. Где-то снова зажужжала муха. Стало отчетливо слышно, как Микаэла жует свою жвачку.
– Я была его женой, – наконец, вымолвила Лора.
– Я знаю, что вы верите в супружеский долг и все прочее. Но был ли ваш брак счастливым?
До Табиты смутно донесся голос судьи и возражения Брокбэнка, но она продолжала:
– Или же и с вами он тоже плохо обращался?
– Он был моим мужем, – сказала Лора, и по ее щеке покатилась одинокая крупная слеза.
– Я прошу у вас прощения, – сказала ей Табита. – Но сейчас на кону моя собственная жизнь.
– Больше никаких вопросов, – заявила судья Мандей.
– Мне кажется, что Стюарт вел себя по отношению к вам жестоко и мучил вас. Вы были несчастны. Думаю, многие хотели бы…
– Немедленно замолчите!
– Могу я задать еще вопрос?
– Разумеется, нет.
– Вы серьезно думаете, что это сделала я?
Микаэла снова дернула ее за одежду, делая знак молчать.
– Всем покинуть зал суда!
Лора посмотрела на Табиту в упор:
– А разве не вы?
– Вот уж это действительно было глупо, – мрачно сказала Микаэла.
– Что глупо?
– Спрашивать, думает ли она, что ты убила Стюарта.
– Наверное, ты права.
– Ты вообще о чем думала?
– Да сама не знаю.
– Обещай мне, что больше никогда не станешь задавать этот вопрос!
– Ладно.
– Нет, не ладно. Если ты хочешь, чтобы я оставалась с тобой, обещай.
– Обещаю.
Табита склонилась над унитазом, и ее вырвало. Наконец, в желудке ничего не осталось, и она чувствовала лишь тошноту. Закончив, Табита вымыла руки и