В общем, выбрался из общаги и пошел в главный корпус. Не то, чтобы я пинком открывал там двери, но постучаться к директору мог без боязни, что меня сразу выпрут. Я и так и сделал, сунулся в приемную. Там тоже все были в состоянии суматохи и паники: наши педагоги суетились над аттестатами. Колдовали! И в прямом и в переносном смысле.
— Здрасьте, — сказал я. — Извините пожалуйста, а можно мне аттестат забрать?
— А ну-ка! Давай-ка…! — внезапно вызверился на меня незнакомый небритый дядя в сером френче, но договорить не успел.
— Это ж Титов, — прервал его кто-то. — Новенький! Он нормальный, но малость с причудами. Титов, ты чего пришел?
— За аттестатом! — раз я с причудами, то значит можно продолжать нарезать вот это все. — Отдайте, и я пойду.
— Та-а-ак… — дядька навис надо мной. — Ты чего без костюма?
— Потому, что я голодранец, — пояснил я. — Дайте аттестат, а? Мне на работу идти.
— Работу?.. — он потихоньку свирепел, я это видел.
Наверное, на него лунные сутки влияли. Или ретроградный Меркурий. А может — магнитные бури. Я-то точно тут был ни при чем.
— Борис Борисович, все нормально, мы с Михаилом обо всем договорились, — появился из дверй своего кабинета директор. — Ему и вправду работать, он рабочим сцены по договору подряда сейчас устроен, при колледже. С организацией концерта помогает. Давай, Титов, иди сюда. Судари и сударыни, попрошу вас на секунду оторваться от важных дел и поучаствовать в неформальной церемонии вручения аттестата об окончании общеобразовательной школы.
Полуэктов сделал театральный жест рукой, щелкнул пальцами и откуда-то из космоса, не меньше, грянули трубы — туш!
— Трам-пам-пам-парарарарара-трам-пам-трям-трям-трям! — Ян Амосович из воздуха движением фокусника достал аттестат. — Вручается Михаилу Федоровичу Титову! Это — твоя путевка во взрослую жизнь, Миша! Поздравляю!
А потом прочистил горло и продекламировал:
— Смерть скроет всё; но до конца успеем,
Мы подвиг благородный совершить,
Людей, с богами бившихся, достойный! — и пожал мне руку. — Открой.
Я открыл «корочку» и оттуда зазвучала какая-то райская музыка, в воздухе повисла радуга и вылетели золотые бабочки. И все зааплодировали, даже сердитый Борис Борисович.
— Вау! — сказал я. — Магический экспериментальный колледж — это вам не какая-нибудь земская хабза, и уж точно не интернат для перестарков. Это — ух! Выглядит впечатляюще, звучит прекрасно. И пахнет приятно. Благодарю, Ян Амосович, горжусь, ценю, обещаю сохранить и приумножить, и все такое… А стихи чьи?
— Теннисон. Хоть и авалонец, а поэт хороший, — почесал бороду Полуэктов. — Иди работай, Титов, раз праздники не любишь.
— Ай-ой! — на кхазадский манер откликнулся я, развернулся на каблуках и пошел прочь.
Надо завязывать с этими альтернативно-историческими книжками. Черт знает до чего можно дочитаться! Хорошо хоть не отсалютовал по-доминионски, конфуз бы вышел.
* * *
— … нет в этом ничего сложного, Рус! Представь что ты стойку в своем кикбоксинге меняешь! — Маша стояла и улыбалась, глядя как я тупею перед зеркалом.
Репетировать свадебный вальс — мука мученическая. Но невеста хочет, значит — надо терпеть!
— Это тебе не сложно. А я не понимаю, что значит — «веди». Куда веди? — я развел руками.
— Ру-у-ус! Ладно, объясняю на пальцах. «Веди» — это значит ты шагаешь вперед, а я — назад! Это понятно?
— Шагаю вперед, понятно, — я шагнул вперед. — Дальше что.
— Дальше чуть поворачиваешь стопу, а потом корпус тоже поворачиваешь, и делаешь вот так — топ-топ, — она показала. — А потом уже я шагаю вперед. Раз-топ-топ, раз-топ-топ… Понял?
— Что — и все? И весь вальс? — я ухватил Марью за талию и аки медведь принялся кружить ее. — Раз-топ-топ, два-топ-топ… О! Получается! Не, я знаю что это какой-то упрощенный вариант, но получается! «Алиса», включи музыку! Андре Рьё, " Секонд Вальс"! Ща-а-ас, Машенция, мы ка-а-ак потанцуем со всей силы!
И загрохотали звуки вальса, и…
* * *
— … И где здесь электричество? — спросил незнакомый голос.
Я тупо задремал на сцене! Ноги мои по колено свисали вниз и болтались, а все тело и голова лежали в тенечке под навесом. Понять, что происходит, причем тут вальс и электричество, и кто меня о нем спрашивает в одно мгновенье не получалось совсем.
— А! Я знаю! Я — рабочий сцены! — я попытался вскочить, но ноги затекли и я неловко осел на землю. — Зараза… Дичь какая! Сейчас, сейчас…
На меня смотрели и улыбались эльфы — на вид молодые, но как определить возраст эльфа после двадцати одного года? Им могло быть и по двадцать пять, и по сорок, не угадаешь. Людвиг Аронович не соврал — парни были все как один галадрим. А вот блондин у них был только один — тот, который держал футляр со скрипкой, остальные вполне себе шатенистые.
— Илидан меня зовут, — протянул мне руку это самый блондин. — Можно — Илья.
— Миха, — я, наконец, справился с ногами, взялся за его руку и с такой опорой встал. — Вы аппаратуру подключать будете? Сейчас все покажу, пойдемте. А вы случайно тут кхазада в спецовке и тюбетейке не видели?
— Не-а! — очень человечно помотал головой эльф с бас-гитарой. — Не пробегал.
— Вот блин… — я запереживал. — Ладно, сначала все тут сделаем, потом Ароновича искать пойду. Значит, это — Клетка, тут дискотеки проходят, а сегодня — банкет будет. Розетки, соответственно, около диджейского пульта, вот тут. Удлинители — вот, сколько угодно…
— Отлично! — обрадовались «Неизвестные». — Сейчас протянем…
Это были какие-то правильные эльфы: они не боялись работать руками, не задирали носы, нормально разговаривали и вообще — вели себя по-свойски. Как тот тролль — Хурджин. Бывает такое: вроде и не общались раньше, а взаимопонимания больше, чем с давними приятелями. Мы мигом все подключили, и развесили колонки. А когда подъехал их звукооператор — обычный русский парень, человек, и я помогал ему расставлять