Хань, завершавший в этот момент какую-то фразу по-английски, после слов о своей ведомственной принадлежности поперхнулся языком — значит, и нихонго он понимает, отметила топ-менеджер. Причём не только литературную норму, а и молодёжный сленг. Что есть по-своему занятно и достаточно красноречиво.
Ута прислушалась к ощущениям и наполнилась заслуженной гордостью — как рыба в воде. Хе-хе, кое-кто опасался, что с учётом недекларируемых нюансов миссии она может нервничать — не шпионка же. Ни подготовки, ни опыта.
А вот нате. Здравого объяснения своему олимпийскому спокойствию не было, ну да ладно. Скажи спасибо всем богам, Такидзиро-кун, за такую идеальную спутницу, когда всё окончится — а то ты, похоже, потихоньку нервничаешь вместо меня. С чего бы.
— Мои извинения! — Уэки изобразила пародию на книксен для китайца, продолжая держать под руку метиса. — Я была не в курсе, что вы понимаете по-нашему, дядя! Мне в школе говорили, китайцы японского как правило не знают. Но вы — явный и откровенный китаец, значит, в нашей школе врут. — Она простодушно шмыгнула носом. — Никому верить нельзя, все тебя настроены нае…
— Уймись, пожалуйста, — словно от зубной боли сморщился Решетников. — Должны же быть какие-то границы даже у тебя!
— Я тебя уже полчаса в коридоре жду! — изображать претензии активной во всех смыслах малолетки айтишницу было учить не нужно.
Образ родной, близкий, до корней волос понятный, давно привычный. Оттого и смотрится естественно.
— Хотя из сортира всегда быстрее выходят мужчины! Папа, чем вы там с этим дядей занимались⁈ — она знала, что её нисколько не серьёзный «скандал» со стороны, напротив, похож на настоящий.
— До свидания. — Хань попрощался со спутником, старательно проигнорил её и живо так потопал в сторону служебной двери в двух десятках метров, на которой было чётко нарисовано, что входить в неё не стоит.
Коридор вел вглубь терминала, плавно изгибаясь.
— Система уже сопоставила наши лица с цифровыми профилями, — Ута махнула в рукой в направлении полусферических камер, висящих под потолком, становясь нормальной.
— Откуда знаешь? — заинтересовался Решетников.
— Тип техники знакомый, соответственно, и общая архитектура системы скорее всего такая же, — пожала плечами далеко не заурядная инженер. — Извини, если с этим типом пошутила неудачно. Ты же не повёлся? Не подумал, что я не понарошку?
— Ключевое в таких делах — естественность, — с неожиданной серьёзностью ответил товарищ. — Сам текст — фигня, главное — транслируемая личность. Ты очень цельная в этом амплуа, потому всё было более чем пристойно. Супер и убедительно.
Дорожка в итоге привела их к пограничному контролю — в просторный зал с высокими потолками, колоннами, стеклянными барьерами. Над стойками мигали таблички: CHINESE CITIZENS, FOREIGNERS, CREW, DIPLOMATS, последний каунтер пустовал.
Такидзиро уверенно выбрал «FOREIGNERS» — без колебаний. Очередь короткая. Её паспорт он деликатно перехватил и, как мужчина, предъявил оба документа — чёрные, с гербом Японии и тонкой золотой надписью: «Official Passport».
Ута не исключала разных интересных моментов — в свете поджидавшего Такидзиро-куна в туалете загадочного китайца. Но действительность оказалась заурядной и конкретная проверка заняла меньше минуты.
Отпечатки пальцев. Скан лица. Уточнение: «Место пребывания?» — коротко, по-английски, без акцента.
Когда паспорта вернулись им в руки, она неожиданно ощутила взгляд со стороны:
— Тип не из ПДСА.
У Решетникова память как компьютер, Ута заметила давно. Соответственно, аббревиатуру производственно-диспетчерской службы аэропорта спутник должен помнить после их совместного шоу в Токио — когда на предполётном досмотре с него пытались стащить неснимающийся по определению браслет юстиции.
— Принял. — Хафу расслаблено и непринуждённо облапал на ходу её попу.
Прикольные ощущения. Где-то очень тепло и мило — поскольку лично и физиологично. Ещё Такидзиро жизнерадостно вертел головой по сторонам, словно собирался запечатлеть все достопримечательности места прилёта как добросовестный турист.
У выхода из зоны контроля стоял мужчина — азиат, в форме службы аэропорта, но без опознавательных знаков. Он не делал никаких жестов, просто стоял, будто ждал случайных знакомых.
— Ничего не бойся, всё под контролем, — беззаботно бросил хафу…
— И не думала. А что, следовало бы опасаться? Мы ж вообще ничего ещё не сделали.
— Не стоит, но если нас взяли на карандаш — могут сопроводить в отдельную комнату.
— Допрос? Ух ты, — она оживилась.
— Нет, не допрос. «Протокольная зона».
— Господин Решетников, госпожа Уэки? — Тип был вежливым, почти учтивым. — Вас просили пройти короткую сверку по линии Службы приёма официальных гостей. Это займёт всего несколько минут.
— В сопровождении? — уточнил Такидзиро буднично.
Держась за левую мужскую руку, не занятую её задом, Ута на всякий случай аккуратно мониторила пульс товарища — вены запястья у того толстые и большие, её пальцы чувствительные.
Тук. Тук. Тук. Судя по импровизированному индикатору, логист и не думал нервничать.
— Нет, только я. — Местный добросовестно поклонился в соответствии с этикетом Японии. — С вашей стороны ничего не требуется. Пожалуйста, сюда.
Он повёл их не в сторону зала выдачи багажа, как она подспудно ждала, а в стеклянный коридор за стойками, где не было пассажиров. На стене висел экран с китайским флагом и логотипом Министерства общественной безопасности, без звука.
— Это не допрос, — еле слышно обозначил губами Такидзиро на нихонго. — На всякий случай, это ближе к ритуалу.
— В Китае всё, что касается государства — всегда ритуал. — Согласно кивнула айтишница.
Изнутри стекляшка оказалась не комнатой — скорее стеклянной капсулой в глубине коридора. Пахло холодным пластиком и чаем-жасмином.
Стены — матовые панели, одна камера в углу, встроенная в корпус кондиционера.
Дверь за их спинами закрылась бесшумно, через мгновение вошёл человек в гражданском. Пиджак его был слишком серым, чтобы быть частным, и слишком аккуратным, чтобы быть военным — всё это разбирающаяся в любой одежде мира Ута пофиксила на автомате, чтоб потом озвучить логисту. Мало ли, вдруг пригодится.
Ещё у типа не было ни блокнота, ни планшета. Только тонкая папка с прозрачной обложкой, в которую был вложен один лист. Он не представился, но заговорил по-японски, хоть без акцента, но с китайской точностью в интонации:
— Добро пожаловать в Китай, господин Решетников, госпожа Уэки. Мы получили уведомление о вашем визите по линии служебного