– Это и есть ресторан цыгана Данилы. Терем-теремок. Его еще крепостью называют в наших местах.
– В самом деле как крепость. Ну что ж, сворачивай к ней. Будем эту крепость штурмовать.
С дробным стуком каблуков высыпаются из кузова КамАЗа солдаты. Капитан тут же и приказывает им:
– Но кто-то должен остаться у машины. Время такое, что со всеми вещмешками и музыкой ее могут угнать.
– Не угонят, товарищ капитан, – успокаивает его сержант. – Моджахеды не угоняли, а в своей степи и подавно убережем. Я здесь сам останусь, товарищ капитан.
В придорожном ресторане, на самом деле похожем на ярко освещенную крепость, в разгаре свадьба. Мелькают в окнах силуэты, слышна веселая музыка, раздаются всплески смеха, крики: «Горько! Горько!»
Но когда солдаты во главе со своим командиром оказываются у дверей «крепости», два милиционера встречают их с автоматами наперевес:
– Свободных мест нет. Ресторан занят под свадьбу.
Ропот возмущения встречает эти слова:
– Это что еще за жандармерия?
– Вот тебе и встретили дорогих воинов.
– Здравствуй, Родина-матушка!
– А ну-ка с дороги!
Капитан говорит милиционерам:
– Но разве вы не видите, с кем имеете дело?
– Нас наняли, мы и охраняем. Вы должны знать службу, капитан.
Ропот нарастает:
– Так это же телохранители хозяина.
– Продажные души.
– Моя милиция меня бережет.
– Здравствуйте, славные герои бесславной войны, да?
Стражи берут на изготовку автоматы. Безоружные солдаты вплотную идут на них. Капитан тихо командует:
– Разоружить.
Не успевают милиционеры прийти в себя, как афганцы уже успевают и разоружить их, и заломить им назад руки. Но в это время в дверях ресторана вырастает фигура ее владельца в добротном сюртуке и с бабочкой под горлом.
– Что за недоразумение? – спрашивает он и строго пеняет охране: – Для афганцев у нас всегда найдется место. Пропустите их. А вы, капитан, прикажите вернуть им оружие. Они только выполняют свой долг.
– Верните, – приказывает капитан.
Двери в ресторан распахиваются настежь. Яркий свет, ослепив афганцев, заставляет их на минуту замереть на пороге. Волны теплого воздуха встречают и тихая музыка приветствует их. Хозяин ресторана лично находит для них в глубине зала резервные столики и сам откупоривает первую бутылку шампанского. И вот уже, сбросив с себя армейские бушлаты, солдаты со своим командиром становятся гостями на свадьбе. От столика к столику разносится известие:
– Афганцы! Афганцы вернулись!
Но другие крики заглушают эти слова:
– Горько! Горько!
Встав за своим столом, целуются невеста и жених.
Солдат Усман спрашивает у своего командира, который, встрепенувшись, привстал на стуле:
– Что с вами, товарищ капитан?
Капитан пристально смотрит в ту сторону, где целуются невеста с женихом, и медленно опускается на стул.
– Ничего особенного, Усман. Так оно и бывает в жизни. – И капитан, открывая шампанское, стреляет пробкой в потолок. – Давайте будем греться, ребята, в этом тереме-теремке. Споем, станцуем. Ты, Армен, и ты, Усман, сходите к машине за музыкой. На свадьбе полагается как следует погулять. У них здесь свои песни, а мы им сыграем свои.
Не отрываясь, капитан смотрит туда, где под крики «Горько!» невеста подставляет губы своему жениху. Будто бы и не очень охотно отвечает она на его поцелуи, вынужденная подчиняться требованиям гостей. Хозяин ресторана подсаживается к столикам, за которыми в глубине зала устроились солдаты со своим командиром, и говорит капитану:
– Похоже, где-то я видел вас. А вот где – никак припомнить не могу. Вы русский или цыган?
– Я уже привык, что меня не за русского принимают, – отвечает капитан. – Но казаки давно перемешались кровями со всякими другими народами.
– Это так и есть, – соглашается с ним хозяин ресторана старый цыган Данила. – Куда путь держите, капитан?
– Пока на конезавод генерала Стрепетова, а потом по всем конезаводам проедем.
– Это как же понимать? – недоумевает Данила. – Так и будете ездить с места на место? Так только цыгане всю жизнь кочуют.
– Так и будем ездить. А что еще нам остается делать? Побываем дома – и снова в путь.
Между тем по приказу капитана солдаты уже принесли и расставили между столиками свои футляры с музыкальными инструментами, которые они привезли в кузове КамАЗа вместе со своими вещмешками.
– Это что же у вас – вроде оркестра? – интересуется у капитана хозяин ресторана.
Капитан же не слышит его: он так и впивается взглядом в жениха и невесту, подавшись из-за стола всем корпусом. Отвечает невпопад старому Даниле:
– Можем и на этой свадьбе сыграть.
Его слова слышат вокруг другие гости, казаки и цыгане. Тут же комментируют:
– Пускай играют.
– Надоело уже: все время как колотушками по голове бьют.
– И на дворе ветер по крыше колотит, и здесь по голове гремят. Пусть афганы нам свою песню споют.
Хозяин с готовностью соглашается:
– Милости просим героев на сцену.
Он подходит к дирижеру оркестра, и тот со своими музыкантами стушевывается в глубине сцены. Солдаты идут через весь зал по проходу к раковине сцены, с русскими баянами, афганскими сазами, кавказскими зурнами и другими музыкальными инструментами в руках. Но их командир, капитан, остается сидеть в глубине зала, скрытый полутьмой. И вот уже все прислушались к песне, которую заводит под звуки оркестра русоголовый солдат:
По всей земле одна метель
И все дороги заметает,
И шар земной, как колыбель,
Над бездной темною качает.
Мне говорят – дороги нет
В наш век незрячий и жестокий,
Но как же так: я вижу свет,
Мне без него так одиноко.
Слушает песню невеста, слушает ее жених; завороженные ею, молчат все присутствующие на свадьбе казаки и цыгане. Не сводя глаз с невесты и жениха, весь подался вперед капитан. Старый цыган Данила внимательно смотрит на него, то и дело переводя взгляд на жениха и невесту. Солист афганского оркестра продолжает между тем петь:
Он то исчезнет, этот свет,
То вдруг опять внезапно подступает,
И белый снег он в вешний цвет
Каким-то чудом превращает.
Старый цыган Данила замечает, как побледнело лицо капитана. Вдруг, когда солист заканчивает песню словами о надежде, которая светит ему из тьмы ночи, капитан срывается с места, по длинному проходу между столиками идет через весь зал и останавливается перед невестой и женихом. Едва заметным жестом приказывает своему солдатскому оркестру:
– А теперь наше танго. – И, поворачиваясь с полупоклоном к невесте, спрашивает у жениха: – Невесту не возбраняется на танго пригласить?
Не дождавшись ответа замешкавшегося жениха, невеста в фате и в джинсах поднимается из-за стола:
– Не возбраняется. – Как вдруг она