Тем не менее между двумя утоплениями имелось достаточно общих черт, чтобы возбудить подозрения. И эти подозрения вспыхнули особенно ярко, когда Нил «стал проверять дату бракосочетания». Он выяснил, что Джон Ллойд и Маргарет Элизабет Лофти вступили в брак 17 декабря 1914 года в Бате, а значит, «молодую жену нашли утонувшей в ванне уже вечером следующего дня после свадьбы» {77}. Нил рассказал об этом другим детективам районного управления Y, «спросив, не известно ли им что-либо на сей счет». Ему «несказанно повезло»: у сержанта Деннисона как раз имелись нужные сведения [758].
Нил узнал, что молодожены, едва вступив в брак, отправились на поезде из Бата в Лондон. Они прибыли «без багажа, если не считать большой сумки и кожаного саквояжа, так называемого гладстона», в пансион по адресу Орчард-роуд, 16 (в том же Хайгейте). Мистер Ллойд забронировал комнату еще на предыдущей неделе, особенно внимательно осмотрев ванну.
— Ванна маловата, — заявил он Эмме Хайс, хозяйке пансиона. — Но, пожалуй, в нее все-таки можно улечься.
Удовлетворенный, он заплатил залог шесть шиллингов и объявил, что вернется в ближайшие дни. Впрочем, Ллойд произвел на Хайс «столь дурное впечатление», что она, поразмыслив, решила все-таки не сдавать ему комнату. Когда в шесть вечера 17 декабря Ллойд явился вместе с молодой женой, его встретил у дверей детектив-сержант Деннисон, который и раньше помогал Эмме Хайс управляться с «нежелательными жильцами». Сержант уведомил Ллойда (явно очень взволновавшегося), что в пансионе нельзя снять комнату, не предоставив рекомендацию [759].
— Да кто вы такой? — сердито вскричал Ллойд.
— Я действую по поручению хозяйки, — ответил Деннисон и вернул ему залог.
— Не хотят они нас тут поселить, — заявил Ллойд своей жене.
После чего, сообщил сержант Нилу, парочка «удалилась в большом возмущении» [760].
Даты и часы, указанные сержантом, вполне укладывались в общую картину. Покинув Орчард-роуд, Ллойды вскоре прибыли в пансион на Бисмарк-роуд, в котором Маргарет и умерла на следующий вечер. Нил выяснил, что из пансиона миссис Блатч молодая жена отправилась в контору местного адвоката, где составила завещание, по которому оставляла все имущество мужу и назначала его своим единственным душеприказчиком. Кроме того, она зашла в почтовое отделение «Масуэлл-Хилл» и сняла со счета почти 20 фунтов — все свои сбережения. «Всего за несколько часов, — писал Нил, — я установил, что это произошло в один-единственный день, 18 декабря 1914 года, поскольку около 20:30 того же дня к ее мертвому телу, найденному в доме на Бисмарк-роуд, был вызван констебль» [761].
Предприняла ли Маргарет все перечисленные действия по собственной инициативе или ее подбил на это муж? От врача, осматривавшего Маргарет после того, как ее нашли в ванне, инспектор узнал, что жертва застраховала свою жизнь. Эта новая деталь привела расследование в Бристоль, в контору «Йоркширской страховой компании», где Маргарет 25 ноября заключила договор, согласно которому страховая выплата в случае ее смерти должна была составить 700 фунтов. Томас Купер, управляющий компании, сообщил, что 4 января с ним связался лондонский адвокат, желавший «получить заверенную копию завещания» и добиться выплаты. Этим адвокатом был некто Уолтер Дэвис, практиковавший по адресу Аксбридж-роуд, 60 (Шефердс-Буш).
«Я принялся хорошенько обдумывать все это, — писал Нил. — Сосредоточился на подробностях, которые теперь стали мне известны. Уже прошло коронерское следствие, вынесшее вердикт „смерть от нечастного случая“. Муж поспешил скрыться из этого района — но куда? И потом, действительно ли он и есть тот самый Смит из Блэкпула? Если так — каким образом установить это наверняка? Все эти мысли вихрем крутились у меня в голове, но при всем том я был убежден, что убийца именно он. Бремя доказательства его вины лежало на мне» [762].
Инспектор посетил Чарльза Барнема, отца Элис Смит, проживавшего в Бакингемшире. Тот сообщил инспектору, что, когда Элис умерла, ей было 25 лет и она «имела некоторую подготовку в качестве медсестры». Она работала в Саутси, ухаживая там за одним престарелым джентльменом. В октябре 1913 года рассказала в письме домой, что влюбилась в мужчину по имени Джордж Смит и планирует выйти за него замуж. Барнемы пригласили пару провести уик-энд в своем доме, однако этот визит породил сильную неприязнь между Чарльзом и женихом его дочери. По словам отца девушки, Смит оказался человеком высокомерным, уверял, что живет «на независимый доход», и подчеркивал свое нежелание работать. Отмахиваясь от вопросов родственников невесты, Смит мало что рассказывал о себе и вообще казался в их доме какой-то странной, загадочной фигурой.
Несмотря на дурные предчувствия родных, Элис вышла замуж за Смита уже 13 ноября 1913 года — нехитрая церемония совершилась в Портсмундском бюро записи актов гражданского состояния. И почти сразу же Смит принялся донимать Барнемов требованиями передать ему 100 фунтов, которые хранились у родителей на специальном сберегательном счете, открытом на имя дочери. Чарльз Барнем упорно отказывался, и письма зятя делались все более угрожающими. «Ваше отношение к нашему браку и те действия, которые вы сочли нужным предпринять по его поводу, непоследовательны и заслуживают презрения, — говорилось в одном из писем. — …Напоминаю вам: распространяя известия о трениях в нашем семействе, вы совершаете величайшую ошибку в вашей жизни» [763].
Не прошло и месяца, как Элис умерла. Нила не удивило, что в день бракосочетания она оформила страховой договор на выплату 500 фунтов в случае ее смерти и назвала единственным получателем этой выплаты своего мужа-молодожена [764].
У истории имелся еще один мрачный постскриптум. 13 декабря Смит отправил родителям Элис письмо, где подробно описывал смерть жены, случившуюся (как он утверждал) накануне. По его словам, в начале следующей недели будет проведено коронерское следствие, хотя на самом деле оно прошло в тот самый день, когда Смит писал свое послание.
Нил уведомил о достигнутых результатах свое начальство в CID и сэра Чарльза Мэтьюза, главного прокурора {78}. Мэтьюз недоверчиво слушал, как Нил описывает