(Снимает меховой плащ со стены и встряхивает его, причем оттуда вылетают цикады, жуки и разные букашки.)
Хор насекомых
Здорово, здорово,
Патрон дорогой! Летим мы, жужжим мы,
Знакомы с тобой!
В тиши понемножку
Плодил ты нас, друг, –
И тысячи ныне
Танцуют вокруг!
Коварство таится
В груди у людей;
В одежде их вошек
Откроешь скорей…
Мефистофель
Тварь новая! Как я ей рад сердечно!
Да, только сей, так и пожнешь, конечно!
Еще встряхну хламиду – здесь и там
Вновь вылетают из нее букашки;
Летят туда, сюда, по всем углам
Попрятаться спешат мои милашки!
В коробки, что стоят давно в пыли,
В пергамент побуревший заползли,
В разбитую старинную посуду,
В глазные дыры черепа – повсюду!
Да, где хранится этот жалкий хлам,
Там как не быть сверчкам да червякам!
(Надевает плащ.)
Ну что ж, покрой еще разок мне плечи,
Пусть принципалом стану я опять!
Но что мне в званьи без почетной встречи?
Кто есть здесь, чтоб почтенье мне воздать?
Он тянет за звонок, который издает резкий, пронзительный звон. От этого звона содрогаются стены и распахиваются двери.
Фамулус [32]
(идет колеблющимися шагами по длинному темному коридору)
Звуки страшные несутся,
Стены, лестницы трясутся!
В пестрых стеклах свет трепещет,
Словно молния там блещет!
Пол дрожит, и гнутся доски,
Сверху целый дождь известки!
Двери с крепкими замками
Отворились чудом сами!
Там – о ужас! – исполином,
В платье Фауста старинном,
Кто-то встал, глядит, кивает!
Страх колена мне сгибает…
Ждать ли? В бегство ль обратиться?
Боже, что со мной случится?
Мефистофель
(кивая ему)
Войдите! Вас зовут ведь Nicodemus? [33]
Фамулус
Да, господин, я так зовусь! Oremus! [34]
Мефистофель
Ну, это вздор!
Фамулус
Как рад я, что меня
Вы знаете!
Мефистофель
О да, вас помню я!
Вы – все студент, хотя и поседелый,
Обросший мхом! Так точно век свой целый
Ученый муж корпит, своим трудом
Весь поглощен, – не может он иначе!
Так понемножку карточный свой дом
Он созидает; да еще притом,
Хотя б владел великим он умом, –
Он до конца не справится с задачей!
Но ваш учитель – вот кто молодец!
Почтенный доктор Вагнер, всем известный,
В ученом мире первый он мудрец,
Авторитет имеет повсеместный!
Один в себе вместил все знанья он
И ежедневно мудрость умножает!
Зато его, сойдясь со всех сторон,
Рой жаждущих познанья окружает.
Он с кафедры один свет яркий льет;
Как Петр святой, ключами он владеет:
Что в небесах, что на земле живет, –
Все знает он, все объяснить умеет!
Всех мудрецов он славу посрамил,
Сияет он, блестит необычайно!
Один он то открыл, что прочим тайна,
И даже имя Фауста затмил!
Фамулус
Почтенный муж, прошу я извиненья,
Что возразить решусь на ваши мненья:
В нем, право, нет о том и помышленья;
Он скромностью всегда был одарен.
Куда исчез, где находиться может
Великий муж – ума он не приложит.
Все только ждет, чтоб воротился он,
И молится об этом возвращенье,
Как о едином светлом утешенье;
И комната осталась взаперти
С тех пор, как Фауст вдруг исчез нежданно,
И ждет владельца прежнего: сохранно
В ней все, – я сам едва посмел войти.
Но что за час чудесной перемены
Несут нам звезды? Даже сами стены
Как будто в страхе: лопнули замки,
Дверные расшатались косяки,
А то и вы сюда бы не попали.
Мефистофель
Но где же сам учитель ваш? Нельзя ли
Пройти к нему? Быть может, он бы мог
Прийти сюда?
Фамулус
Боюсь я: слишком строг
Его запрет; великим занят делом,
В немой тиши по месяцам он целым
В своей рабочей комнате сидит.
Из всех ученых был он самым чистым,
А ныне смотрит сущим трубочистом.
Совсем теперь чумазым он глядит;
Глаза его распухли, покраснели
От раздуванья жаркого огня,
А нос, и лоб, и уши почернели;
Щипцами да ретортами звеня,
Он ждет открытий важных день от дня.
Мефистофель
Ужель он мне откажет, станет спорить?
Его удачу я бы мог ускорить.
Фамулус уходит; Мефистофель с важностью усаживается.
Едва успел усесться я – и вот
Уж новый гость, знакомый мне, идет;
Но этот – молодого поколенья
И будет страшно дерзок, без сомненья.
Бакалавр
(шумно приближаясь по коридору)
Двери настежь! Наконец-то
Есть теперь надежде место,
Что людская грудь живая
Здесь не будет, изнывая,
Чахнуть, гибнуть в этой гнили,
Точно заживо в могиле!
Эти стены и строенья
Накренились, ждут паденья;
Прочь уйти – а то, пожалуй,
Быть тут краху, быть обвалу!
Несмотря на всю отвагу,
Дальше я туда – ни шагу!
Что-то я теперь узнаю?
Здесь как раз – припоминаю –
Первокурсником невинным
Я внимал урокам длинным,
Бородатым веря слепо,
Вздору радуясь нелепо.
Что из книг старинных брали
И что знали – все мне врали,
Ничему не веря сами,
Жизнь лишь портя пустяками
И себе и мне. Однако –
Кто там в дымке полумрака?
Что я вижу? В том же длинном
Меховом плаще старинном
Он сидит, все тот же самый,
Как расстались с ним тогда мы!
Он тогда хитер был, ловок,
Я ж не мог понять уловок;
Ну теперь – иное дело:
На него обрушусь смело!
Почтенный! Если волны мутной Леты
Не все еще понятья и предметы
Из вашей хмурой лысой головы
Умчали – не припомните ли вы
Ученика? Но ныне мыслью вольной
Он перерос лозу науки школьной;
Вы тот же все, каким я видел вас,
Но я совсем иной на этот раз.
Мефистофель
Я вас ценил и в прежнем вашем виде
И рад, что вас мой звон сюда привлек.
В простой личинке, в нежной хризалиде
Уж будущий таится мотылек.
Вы в кружевном воротничке ходили
И в локонах кудрявых: как дитя,
Вы в том себе забаву находили;
Косы ж, насколько в силах вспомнить я,
Вы не носили. Ныне же, без лоска,
У вас простая шведская прическа;
Резолютивен ваш отважный вид,