– Но ваш клиент…
– Из-за него не волнуйтесь. Может быть, мне понадобится ваша помощь, а значит, ему тоже. Вот он идет. Садитесь в кресло, доктор, и слушайте внимательно.
Неспешные тяжелые шаги, миновав лестницу и коридор, замерли у самой двери. Послышался громкий, повелительный стук.
– Войдите! – сказал Холмс.
Наш гость, ростом не менее шести футов и шести дюймов, обладал сложением Геркулеса. Одет он был с роскошью, какую в Англии сочли бы почти вульгарной. На рукавах и отворотах двубортного пальто были нашиты широкие полосы каракуля, накинутый на плечи синий плащ с огненно-алым подбоем скрепляла брошь – сияющий берилл. Сапоги, достигавшие середины икр и опушенные по краю коричневым мехом, дополняли впечатление варварской пышности. В руке посетитель держал широкополую шляпу; верхнюю часть лица, вместе со скулами, скрывала черная полумаска, явно надетая только что: рука его была приподнята, когда он пересекал порог. Нижняя часть лица выдавала сильный характер; толстая оттопыренная губа и длинный, правильной формы подбородок говорили о решительности и даже упрямстве.
– Вы получили мою записку? – спросил посетитель низким грубым голосом с явным немецким акцентом. – Я предупреждал вас о своем приходе.
Не зная, к кому обращаться, он переводил взгляд то на Холмса, то на меня.
– Прошу садиться, – пригласил Холмс. – Это мой друг и коллега доктор Ватсон; он иногда любезно помогает мне в расследованиях. К кому я имею честь обращаться?
– Можете называть меня – граф фон Крамм, дворянин из Богемии. Как я понимаю, этот джентльмен, ваш друг, – человек чести и на его умение хранить тайну можно положиться в деле чрезвычайной важности. Если это не так, я предпочел бы иметь дело с вами и больше ни с кем.
Я встал, чтобы уйти, но Холмс удержал меня за запястье и толкнул обратно в кресло.
– Мы оба – или ни один из нас, – сказал он. – Этому джентльмену вы можете доверить все, что собираетесь сообщить мне.
Граф пожал своими широкими плечами:
– Тогда для начала я должен взять с вас обещание два года хранить это дело в полнейшей тайне: позднее оно утратит значение. Но в настоящее время – и я не преувеличиваю – оно может повлиять на ход европейской истории.
– Обещаю, – заверил Холмс.
– И я.
– Вы должны меня простить за эту маску, – продолжал наш необычный посетитель. – Мой наниматель, из монарших особ, желает, чтобы его посланец остался неузнанным. Признаюсь сразу, титул, которым я назвался, не вполне мой собственный.
– Я это уже понял, – сухо отозвался Холмс.
– Обстоятельства очень щекотливые; приходится делать все возможное, чтобы не разразился грандиозный скандал, который скажется на репутации одного из правящих семейств Европы. Говоря начистоту, речь идет о доме Ормштайн, наследных королях Богемии.
– Это я тоже понял, – пробормотал Холмс, садясь в кресло и закрывая глаза.
Посетитель с явным удивлением рассматривал томно развалившегося в кресле человека, о котором, несомненно, был наслышан как о самом проницательном мыслителе и самом энергичном сыщике в Европе. Холмс медленно приоткрыл веки и бросил на великана нетерпеливый взгляд:
– Если ваше величество соблаговолит изложить свою историю, мне легче будет дать вам совет.
Вскочив со стула, посетитель принялся взволнованно расхаживать из угла в угол. Жестом отчаяния он сорвал с себя маску и швырнул на пол.
– Вы правы, – воскликнул он, – я король! К чему скрывать?
– В самом деле, к чему? – пробормотал Холмс. – Ваше величество еще не заговорили, а я уже знал, что обращаюсь к Вильгельму Готтсрайху Сигизмонду фон Ормштайну, великому герцогу Кассель-Фельштайна и наследному королю Богемии.
– Но вы должны понимать… – Странный посетитель снова сел и провел ладонью по высокому белому лбу. – Вы должны понимать, что я не привык заниматься подобными делами самолично. Дело, однако, столь щекотливое, что довериться посланцу значило бы оказаться в его власти. Чтобы получить ваш совет, я прибыл инкогнито из Праги.
– В таком случае – будьте любезны, спрашивайте. – Холмс снова закрыл глаза.
– Факты, говоря коротко, таковы: около пяти лет назад, во время длительного пребывания в Варшаве, я познакомился с известной авантюристкой Ирэн Адлер. Это имя, несомненно, вам небезызвестно.
– Будьте добры, доктор, справьтесь по моей картотеке, – пробормотал Холмс, не открывая глаз.
За долгие годы он разработал систему хранения заметок о людях и событиях, и теперь, о чем или о ком бы ни шла речь, тут же отыскивалось подходящее к случаю досье. Биография Ирэн Адлер помещалась между жизнеописаниями одного раввина и коменданта штаба, он же автор монографии о глубоководных рыбах.
– Дайте-ка посмотреть! Гм! Родилась в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году в Нью-Джерси. Контральто – гм! Ла Скала – гм! Примадонна Императорской оперы в Варшаве – ага! Покинула сцену – так! Живет в Лондоне – точно! Ваше величество, я догадываюсь, что вы завязали отношения с этой молодой особой, писали ей компрометирующие письма и теперь желаете получить их обратно.
– Все верно. Но как…
– Вы тайно обвенчались?
– Нет.
– Официальных бумаг, документов не осталось?
– Нет.
– Тогда я не вполне понимаю ваше величество. Если эта молодая особа вздумает воспользоваться письмами для шантажа или в иных целях, как она докажет их подлинность?
– Мой почерк.
– Ха! Подделан.
– Моя личная бумага для письма.
– Украдена.
– Печать.
– Фальшивка.
– Моя фотография.
– Куплена.
– Мы сняты вдвоем.
– О боже! Вот это очень плохо! Ваше величество в самом деле поступили опрометчиво.
– Я был не в себе… и совершенно безрассуден.
– Вы серьезно себя скомпрометировали.
– Тогда я был всего лишь кронпринцем. Я был молод. Мне и теперь только тридцать.
– Фотографию надо вернуть.
– Мы пробовали, не получилось.
– Вашему величеству придется раскошелиться. Фотографию надо выкупить.
– Ирэн не соглашается.
– Тогда украсть.
– Пытались пять раз. Дважды по моему поручению взломщики обыскивали весь дом. Однажды, когда Ирэн была в поездке, мы отправили в другую сторону ее багаж. Два раза устраивали на нее нападения. Все бесполезно.
– Никаких следов фотографии?
– Абсолютно никаких.
Холмс рассмеялся:
– Премилая головоломка.
– Мне она грозит серьезными неприятностями, – с упреком отозвался король.
– Бесспорно. И что Ирэн Адлер собирается делать с фотографией?
– Погубить меня.
– Но каким образом?
– Я собираюсь жениться.
– Слышал об этом.
– На Клотильде Лотман фон Саксен-Менинген, второй дочери короля Скандинавии. Вам, быть может, известно, каких строгих принципов придерживается это семейство. Что до Клотильды, она сама щепетильность. Стоит ей хоть на йоту во мне усомниться,